Эти люди меня в наглую игнорировали, а на Аю смотрели чересчур дерзко, как на равную, а то и вовсе снисходительно.
Каждый из шестерых разродился, как минимум, десятиминутной речью, рассказывая нам, как славен его Род и Клан, и что мы должны будем предоставить его представителям, чтобы они вместо нас начали руководить страной. Что характерно, обязанности, если их так можно назвать, были тщательно отредактированы и очень подробно прописаны.
Финансы, дороги и строительство, армия, флот, сельское хозяйство и рыбная ловля, торговля.
Если коротко, то вот он, список их интересов.
Когда я, выждав долгий час с лишним, спросил, на какой процент от сборов или своего участия в расходах на ту же армию они рассчитывают, то оказался не понят.
Оказывается, они попросту хотели ВСЁ!
Я дважды уточнил этот момент, предполагая, что у нашего переводчика возникли сложности с переводом. И узнал, что ошибок нет.
Участия Императрицы и её мужа в управлении страной Кланы не предполагают. Более того, нам предусмотрено всего лишь достойное содержание и проживание за счёт префектуры города Токио. И на этом всё.
Ещё раз посмотрев на старческие лица охреневших аристократов, я оглянулся на Аю, которая по моему заданию всё это время сохраняла бесстрастное выражение.
– Да я вас, козлов, на Турупе сгною. Будете там у меня медведей разводить, пока не подохнете. А если кого они и сожрут, то плакать по вам никто не станет, – приговаривал я, поднимая за шиворот аристократов, и одного за другим пендалями отправляя к дверям, – И не дай Бог, если я ещё хоть раз ваши хари увижу! Хрен вот вам, а не Япония! Испепелю, а пепел прикажу в унитаз слить, – отправил я к дверям последнего, и когда он задержался, пережидая, пока выползут за дверь его коллеги, я наподдал ему вслед Воздушным Кулаком, который вынес тройку аристо из зала, словно пробку из бутылки шампанского.
– Ваше Сиятельство Рюдзин, прикажете всё так и записать? – услышал я вопрос, заданный с изрядным акцентом, от невзрачного писаря в серенькой робе, который изначально незаметно просочился в угол зала, и тихой мышью просидел весь этот час, что-то черкая на листах бумаги.
– Пиши, канцелярия. Пусть потомки знают, кто есть кто, – сгоряча отмахнулся я от него, помогая Аю встать, и выходя с ней из зала.
Внутри меня всё клокотало. Давно меня не пытались так бессовестно развести, да ещё пытаясь сыграть на блефе.