- Голова… - плачуще донеслось из хижины – Ох, моя бедная голова…
ты сказал «ром»?
- Я сказал «ром» - рокочуще согласился Люц – Выходи или мое
королевское величество начнет колотить железом по железу и поднимет
великий шум!
- Только не шуми…
Едва не сломавшись, хлипкая дверь отворилась, на свет шагнула
фигура бледного как смерть торговца, с запавшими глазами и
всколоченными волосами. Пересохшие губы шумно шлепали друг о
дружку, между ними мелькал столь же пересохший язык смахивающий на
потрескавшийся песчаный куличек.
- Ты принес мне дар?
- Обмен. Ты разрешаешь порыться в товаре, что лежит в твоей
хижине. И разрешаешь мне его купить. В обмен ты получишь бутылку
рома, и сможешь ей наслаждаться то время, что я благосклонно трачу
на осмотр твоего хлама.
- Мы договорились! – выпалил хозяин лавки, не отрывая
возбужденного взгляда от покачивающейся перед его носом бутылки. Ох
уж эти Ясли… здесь все легко и просто как в сказке…
- Прошу. Стакана я не взял.
- Это ром! К чему портить его стаканом?! – поразился тощий
продавец, мигом откупорил бутылку, приложил горлышко ко рту и, под
частое бульканье, радушно указал свободной рукой на вход.
- Ну здравствуй, помойка – довольно усмехнулся полуорк, пригибая
голову и ступая в темное помещение пропахшее чем-то… застарелым и
не слишком приятным обонянию.
Внутри все выглядело согласно даже не слишком сильно развитому
воображению.
Типичное логово матерого алкоголика в расцвете сил и
возможностей. Сальный матрас и груда рваных тряпок по центру
комнаты, немыслимое количество пустых разномастных бутылок, стоящих
и валяющихся где попало, в горлышках многих воткнуты свечные
огарки. Все остальное пространство забито ящиками и свертками,
покрытыми сажей и пылью. Многое утопает в воде – крыша изобилует
дырами. Многое погибло от сырости и превратилось в поросшие
плесенью могильники. Да… бутылка рома слишком высокая цена для
допуска в святая святых пропойного старьевщика. Или так кажется
только на первый взгляд…
Люц не стал расхаживать туда-сюда, равно, как не стал
осматриваться слишком уж рьяно. Сегодняшней целью был обыск
дальнего от входа угла – ибо хижина битком набита, тут за пару
часов всего не осмотреть, а торопиться будущий островной король не
собирался.
Опустившись на корточки, Люц принялся методично осматривать
закрытые дощатыми крышками ящики и поросшие паутиной банки. В самом
углу, в нескольких шагах от изголовья постели, стояло в ряд около
тридцати пустых бутылок, закрытых пробками, в каждой из которых
лежал листок бумаги. Нет, это не карты сокровищ. И вообще не карты.
Это короткие записки игроков тихушников, будущих бедокуров,
всепролазов, хитрецов и шпионов. Люц знал о широко известном
состязании игроков-новичков, называющемся «проникни ночью в лавку
старьевщика Яслей Акальроума и оставь в углу бутылку с запиской с
твоим игровым ником». Да, не такой уж великий, по сути, подвиг –
пробраться под покровом ночи к наглухо напившемуся мужику и
оставить там бутылку. Но на начальных уровнях персонажа – это
настоящий подвиг, ибо игровая система не слишком потворствует
воришкам. Не сам торговец очнется – так соседская собака шум
поднимет, либо делающий обход стражник засечет злостного нарушителя
закона. Поэтому сей поступок по праву считался хоть и мелким, зато
знаковым для тех, кто начинал «темный» путь с Яслей Акальроума. В
каждых Яслях имелось подобное состязание. Самое старое и самое
опасное – в Яслях города Альгоры.