-
Мам, ты чего? – вывернулся младший сын.
-
Мия Олана, обедать будете? – угодливо спросила Дилара.
-
Нет, не хочется что-то.
-
Будем, дона Дилара! – ответила за двоих я. – Где это видано, гостью обедом не
накормить? Или заставить чувствовать себя неловко, заставив есть в одиночестве?
-
Мигом накрою, мия Лессиль! – Дилара посмотрела на меня с благодарностью. –
Присаживайтесь вот сюда, сейчас все будет.
Обедали
молча, мальчишки закончили раньше нас и умчались на улицу. Я не стала
рассказывать Олане о своих бедах, о том, что Терранс пропал куда-то, про смену
опекунов, не стала и на дону Ливелию жаловаться. Ни к чему это, справлюсь! Решила
дождаться Мирта, чтобы не оставлять Олану наедине во время тяжелого разговора. Еще
нужно все же убедить родителей к лекарям обратиться. Мало ли, может и есть
лечение какое-нибудь. Или замерщики ошиблись, такое ведь тоже возможно!
Мирта
мы дожидались в комнате Оланы. Не сговариваясь, обе не возвращались к грустной
теме, обсуждая что-то стороннее. Например, Олана показала, какие ткани купила,
чтобы самой пошить будущему малышу первые вещички. Оказывается, есть такое
поверье, что первые вещи, в которые наряжают-заворачивают малыша, да будь то
даже просто одеяло, должны быть непременно сделаны материнскими руками. Тогда
они защитят малыша от любых напастей, пока он еще такой маленький и уязвимый.
-
А в Шеротане принято приглашать кого-то из друзей на роль запасных мамы и папы,
- немного слукавила я. – Они должны исполнить роль опекунов, если с родными
родителями что-нибудь случится.
-
Какая чудесная традиция! – умилилась Олана. – У нас чаще всего ребенка примут в
семью ближайшие родственники, а если совсем никого нет, то до четырнадцати лет
его определят в сиротный дом. Условия там, конечно, не слишком хорошие, но все
же лучше, чем остаться на улице.
-
Я заметила, что на улицах нет беспризорников.
-
Да ты что? Если ребенок останется на улице, градоначальника такой штраф ждет! Или
того хуже. Случай был, года три-четыре назад, мы с Миртом жили тогда в
Дельменте, это на север от Риго дней пять на гирте. Так вот, городишко это
небольшой, сиротного дома и в помине не было никогда. Случился как-то пожар на
полях, а ветер в те дни стоял жуть какой! Многие, кто в то время урожай
собирали задохнулись тогда, не смогли быстро выбраться. Сколько сирот осталось!
Кого близкие родичи приютили, кого дальние, а один парнишка, ему на тот момент четырнадцать
вроде уже сровнялось, остался в отчем доме вместе с младшими. Сестрой и братом.
Мать у них еще раньше к Пресветлой отправилась, а отец как раз в тех полях
угорел. Ну и жили как-то с год или два, что ли. После стали его замечать на
полях, что он подворовывает потихоньку, ну так малышню кормить-то надо, а
почему работать не пошел, то мне не ведомо. Поймали его в общем, да в холодную
сразу же определили. Кто там слушать стал про малых одних дома! Дом-то вроде
как пустой стоит, ну и заколотили его от греха. Дети в том доме и померли одни,
а узнали только когда парня выпустили, отбыл вроде как наказание. А только
вернулся он, а дома два трупика обнявшись лежат. Это был первый случай, когда
градоначальника в живом пламени сожгли, а прежде держали без еды и питья
седмицу.