Пришедшая не стала спорить, и под взглядом явно желающего
выспаться перед первым рабочим днем менталиста выпила терпкий «чай»
несколькими глотками.
– Огонь твой остаточный, как и предполагала архимаг, при
значительном использовании дарует неслабый ментальный откат. В виде
поганого настроения, безразличия к миру и прочей гаммы не самых
приятных ощущений, которые ты испытываешь сейчас. Смотри на меня.
Помочь-помогу, но я не всесилен, так что кое-что придется просто
перетерпеть.
Альба подняла глаза на менталиста. Тот смотрел спокойно, и
теперь взгляда не отводил. Присутствия рядом его разума Пришедшая
не ощущала, а вот то, что все прошедшее медленно становится
перевернутой страницей в книге, отдаляясь, чувствовала. Хотелось
пойти и лечь спать, а потом уже – будь что будет. Даже если ничего
хорошего не будет – то хоть выспится.
– Уже поздно. Иди отдыхать. Магию ментальную минимум неделю не
применять, остальную – три дня точно, дальше посмотрим. Истинный
Огонь могуществен, но за это могущество придется платить. Лучше
вообще тебе эту силу в принципе не использовать.
Альба отставила кружу. Поднялась на ноги, и, помедлив, все-таки
спросила:
– Вы меня исключите?
– Нет. Даже если бы речь не шла о том, что для тебя исключение
равно блокировке дара. Будет у тебя свое наказание. Находится там,
где есть шанс встретиться с сырой силой смерти тебе не стоит, так
что по воскресеньям будешь проводить время с Эт-Валь. Книги еще
никому не вредили. Надеюсь, хоть этот случай тебя в следующий раз
надоумит обратиться ко мне или еще к кому-то из магистров после
какой-нибудь глупости. А еще лучше – вместо.
– Спасибо, – а что оставалось говорить? Судя по всему менталист
сам был устал и измотан, и просто не хотел тратить силы на
очередную взбучку. – Доброй ночи, магистр.
– Доброй.
Альба пошла к выходу.
Глупости…
Она устала – и не только она... Хочет спать. Но когда еще
говорить-то?
– Магистр. Та записка… Я видела ее текст. И, наверное, она
адресована кому-то из проекта. Что-то о наследии и лжи всей
жизни…
Теор, который явно о чем-то раздумывал, или с кем-то общался,
вздрогнул и нахмурился:
– Лжи и наследии? Воспоминания считывать я не буду, не полезно
это сейчас. Написать что там было сможешь? – он указал на
чернильницу, перо и пергамент на своем столе.