Таково было данное мне на прощание объяснение. Которое я счёл
недостаточным, но что есть — то есть. Вот.. домысливаю сейчас
невысказанное вслух.
А так.. каждый остался при своём, на той точке, которую счёл
«предельной в текущем уровне компромисса».
Я - расшифровал ему свои заметки «по 1981-й». Он, через Е.Б.К.
«выписал от щедрот чекистских» родителям 300 рублей в месяц «на
вундеркинда» и лично пообещал (пригрозил заодно?) мне негласным
наблюдением.
И никакого «признания дееспособности». Сволочь он.. так и не
поверил до конца? Остаётся надеяться, что дело действительно
тормознулось лишь в тупом ожидании итогов проверки в отношении
Митрохина, грязные делишки которого легче проверить, чем мои ничем
не подтверждённые заявы в отношении Гордиевского, в пользу которых
говорит лишь общая ситуация со мной и снова примерно та же логика,
что и с Митрохиным - «откуда детсадовцу из Пермской области знать
про высокопоставленного сотрудника КГБ?»
Одно хорошо — Елена Борисовна поддержала моих родителей насчёт
того, что «..Ване - детский сад не обязателен. Он его тяготит и
ограничивает». Хоть в чём-то облегчили моё вынужденное повседневное
притворство и жизнь во лжи.
Вышедшая в 1977-м на пенсию мать отца, жившая в частном домишке
в сотне метров от нашей пятиэтажки и совсем недавно мечтавшая
сделать из меня «шахматного чемпиона», рьяно поддержала идею
«Ванечка — под её постоянным присмотром, пока родители — на
работе». Чему способствовали слова моей матери:
- Валентина Александровна! Вам, с заказами можно будет не
возиться.. что только сами захотите, будете брать..
- И то верно, Ванечке больше сошью! - поддакивает бабушка Валя,
чей энтузиазм вполне себе простимулирован не только любовью к
первому и пока единственному внуку, но и сотней рублей, которые с
марта она получает довеском от родителей к её скромной пенсии, едва
превышающей минимальные 35. Браться за заказы на выкройку и шитьё
она не перестала (дайте мне таблетки от жадности, вот те,
побольше!), но вопрос с детсадом решился радикально в лучшую
сторону.
Правда пришлось выдержать нелёгкий разговор с ней, когда она,
преисполнившись гордостью за мегаодарённого (в Москве подтвердили,
да!) внучика, собралась было пичкать меня «вместо садика»
содержанием валявшихся у неё на чердаке и притащенных к нам домой
старых учебников, по которым учился ещё мой отец. Не знаю, почему
эти книги не были сданы в своё время в библиотеку (в первой жизни я
их сам как-то там, на чердаке бабушкиного дома случайно, вместе с
кое-каким журналами из 60-х годов обнаружил через 2 или 3
года..)..