Когда она проснулась, всё так же выл ветер. Вот только к звукам
прибавилось что-то новое – какой-то знакомый шелест. Нири
приоткрыла глаза и поискала фигуру Мика. Он сидел, прислонившись
спиной к печке, держа на коленях большую книгу и увлечённо читал,
переворачивая страницы. Отсветы горящих поленьев падали на него,
создавая причудливые узоры на его лице. Словно он сам весь состоял
из огня, светился изнутри.
- Ты читаешь?! – Потрясённо прошептала она. Да было ли вообще
что-то обычное в этом человеке?!
Мик поднял голову, откинул непослушную прядь волос за ухо,
посмотрел на неё и вдруг расхохотался. Не так наигранно, как шут,
которого заставили смешить, а так заразительно, как человек,
которому действительно смешно. Нири в ответ не смогла удержаться от
улыбки.
- Прости, - наконец прошептала она, а потом, смутившись,
отвернулась. Да что с ней происходит?!
- Ты просто так удивилась, что я не смог удержаться, - словно
повинился Мик. – На самом деле ничего такого в этом нет. Князева
игрушка должна уметь читать. Это же так смешно – когда шут читает
научные трактаты, позвякивая колокольчиками. – И он дёрнул себя за
волосы, скривив губы трубочкой. И Нири снова показался в нём
отблеск безумия. И в то же время в его голосе слышалась боль. Такая
явная и неприкрытая, что Нири даже стало не по себе. Может Мик и
говорил, что смирился и никем иным быть не мечтает, но боль его
кричала о другом.
А еще Нири вдруг задумалась – кем же он был до того, как угодил
к князю, если не сломался за столько лет?
- А кем ты был до… до того, как попал к князю? – Тихо, но
всё-таки твёрдо спросила она.
- Я не помню, - неуверенно пожал плечами Мик.
- Как это? Совсем ничего не помнишь? – Что-то странное.
- Совсем, - он покачал головой.
- Сколько же тебе лет было?
- Не помню. Думаю, лет десять.
- Тогда ведь ты должен что-то помнить! – Да не может такого
быть! Он лжёт ей? Но зачем? И Нири внимательно посмотрела на Мика,
но он сидел, растерянно глядя в пустоту. Словно потерянный
маленький мальчик.
- Я совсем ничего не помню. Никаких даже смутных воспоминаний.
Ничего. Словно стена. Только уже этот замок и темницу князя.
Не лжет. Нири была в этом уверенна. И её вдруг накрыло горячей
волной жалости. Если бы она забыла отца, потеряла бы краткие
воспоминания о матери, умершей слишком рано, забыла своё детство,
радость от первой похвалы отца, первый танец с соседским сыном,
поездку в столицу, советы отца и разговоры с ним по душам,
прочитанные книги, словом всё, что составляло её существо, как бы
она смогла жить дальше? А Мик смог.