— Хуже, вашего бывшего знакомого и
противника. — пытаясь обойти скользкую тему ответил Михаил. — Гена
Беляков, вы его знаете. Бывший ученик Суворовского.
— Помню, конечно, но разве он не
остался с Суворовыми? — удивленно спросил я. — Какими судьбами он
оказался у тебя в помощниках?
— Не поверите, сам на меня вышел, еще
когда я за особняк торговался. — пояснил Михаил. — Сказал, что
знает о нашей связи, и если я его к себе не возьму…
— То есть он тебя шантажировал? —
спросил я.
— Не совсем так. Вернее, и это тоже,
но он говорит, что хотел искупить вину перед вами. Говорит, что,
если бы его не оболванили – он на подобный шаг никогда не решился.
— вступился за бывшего ученика Гаубицев. — Я понимаю, что он
остался без камня и теперь обычный человек. Может даже хуже, чем
обычный, ведь он знал о резонансе, а сейчас не в состоянии его
применять, но за последние четыре месяца он доказал, что в
состоянии справляется даже со сложными поручениями. Да и денег не
берет, мне приходится ему силой новые вещи покупать.
— Деньги не то, о чем стоит думать.
Верность куда важнее. По крайней мере в нашем деле. — озадаченно
заметил я. — Он в курсе твоей поездки на Урал? Моих поисков? В
курсе нахождения Артема?
— Простите, ваше высочество, но это
он нашел геолога. Я же смотрел документы. — оправдываясь произнес
Гаубицев.
— Неприятно. — поморщился я. — Ты не
оставил мне выбора. Как скоро ты сможешь доставить Генадия в
особняк?
— Ваше высочество, он никому и ничего
не скажет, я клянусь! — взмолился Гаубицев. — Это моя вина что я о
нем не сообщил, не парня!
— Не дергайся. — поморщившись сказал
я. — В начале я с ним поговорю, посмотрю ему в глаза, а после решу,
что делать. Казнить его без суда и следствия никто не собирается.
Но брать его к себе, без моего ведома, было глупо.
— Прошу прощения я… — начал было
Михаил, но я поднял ладонь остановив его.
— Полчаса тебе хватит чтобы привести
Генадия? — уточнил я, и Гаубицев обреченно кивнул. — Я не сделаю
ему ничего плохого, если у него самого нет против меня злого
умысла. Так что приводи его без опаски.
— Как прикажете. — сдался Гаубицев, и
через несколько секунд я уже остался в кабинете один. Гена… он же
Герб. Прислушавшись к себе, я понял, что совершенно не чувствую к
нему ненависти или злобы. Этот гордец остался где-то далеко позади.
Теплых воспоминаний правда тоже не нашлось.