— Последнее предупреждение, — мой холодный голос заставил бойцов
вздрогнуть, а появившиеся клыки и когти - сглотнуть. — Я убью
каждого, кто будет стоять на моем пути.
— Взять его! — зарычал Легат.
Как бы не хотелось убивать служивых, выполнявших приказ ублюдка,
выбора не оставалось. Задание нужно закончить, да и терять больше
времени я позволить себе не мог.
Зазвучали выстрелы. Охранники активировали покров на полную
мощь, а я уже сорвался в атаку.
Первому ударом снёс голову. Когти не почувствовали твёрдости
покрова, пройдя кожу, мышцы и хребет, как нож сквозь масло. Бровь
брызнула мне на лицо, часть попала на губы, которые я сразу
облизнул.
— ААА!!!
— Отбросьте его!
— Лирой! Твою мать!
Охрана скоротечно умирала. Крики звучали в зале наказания, как
демоническая песнь. Утробно прорычав, я резко припал вниз и
пропустил над головой поток огня, слетевший с руки напомаженного
ублюдка в мундире. Большая часть охраны защищала именно его, стоя
насмерть.
Рывком сократил дистанцию до двух отделившихся от строя.
Фронтальный удар ногой, и мужика, снесло в стену будто тараном. Я
слышал, как хрустнули ребра, и взорвалась часть органов. Всё,
мертв. После такого не живут. Ну, если это не вампир. Его коллегу
ждала участь похуже. Когти разорвали его живот - на пол вывалились
тёплые кишки, а из его горла вырвался шмат крови. Как неостановимая
волна, я врывался в ряды охраны, не оставляя и не жалея никого. У
них был шанс. Теперь никто не уйдёт.
— Что ты за тварь… — прохрипел Легат, лёжа на окровавленном полу
и смотря на меня яростным взглядом. — Империя… отомстит за это…
— Буду ждать, — я поднял его с пола, удерживая одной рукой. — А
теперь я использую тебя, мясо.
Он не совсем понял: о чём я, и оскалил окровавленные зубы в
гадкой, надменной ухмылке. Вот только она потухла и раздался
душераздирающий вопль, стоило мне впиться клыками в его шею. Я
осушил его стремительно. От пышущего силой мужчины осталась лишь
жалкая мумия.
Отбросив иссушённый труп судьи и служителя империи, который,
наверняка, приехал в Крематорию не просто для казни Елизаветы, а
для чего-то большего, вытер губы и подошёл к лежавшей на столе
девчонке. Её глаза с болью и неприкрытым удивлением смотрели на
меня. И в этих девичьих глазах я видел искру жизни. Мольбу о
спасении. Её потрескавшиеся губы пытались что-то произнести, но я
прислонил палец к ним. А после поднял её, хрупкую, юную на
руки.