– Чёрт! – стукнула кулаком по столу Алина, когда у неё что-то не
получилось. – Долбаная ты консервная банка!
Кудрявцева покосилась на меня:
– Твой отец был настоящим гением, Лисовский…
– В смысле? – не сразу понял я.
– Я всё ещё не могу поверить, что это робот.
– А… да, есть такое дело. Но она робот – точно тебе говорю, –
улыбнулся, обнажив зубы.
– Может, продашь её нам? Я много могу заплатить, – сделала
необычное предложение Кудрявцева.
– Не-не, такая корова, как говорится… нужна самому.
Дерьмо. Откуда я успел этого понахвататься? Видимо, больше не
нужно сидеть на том оранжевом сайте…
Алина отвернулась от ноубтука и вперила в меня недоумевающий
взгляд.
– Ну как там? – спросил я, поднявшись со стула и подойдя к ней.
– Как успехи?
– В общем… мне так и не удалось пробиться через защиту и
получить доступ к компьютеру этого робота. У него ОЧЕНЬ хорошая
защита. Боюсь, с этим справится лишь один человек.
Намекает на Кирилла, видимо.
Но мне надо разобраться с Лёлеком и Болеком прямо сейчас.
– Есть ещё какие-то варианты?
Алина пожала плечами.
– Думаю.
– Повезло же мне с киллерами. Вот почему они не люди? Сейчас бы
выпытали из них всю необходимую информацию. По старинке. И дело с
концом, а эти…
– Точно! – воздела палец к потолку Алина. – Глеб, ты гений!
– Есть такое дело… – я вернулся на стул рядом с Кудрявцевой. –
Представляешь, я гений.
– Действительно, – зевнула Наталья. – Просто гений мысли. Отец
русской демократии…
– Опять язвишь… кстати, когда на свидание?
– Лисовский! – рявкнула Кудрявцева. – Не доводи до греха…
За нашим разговором, несмотря на занятость ноутбуком, пристально
следила Алина. Услышав о моих словах про свидание, она вдруг
сморщила гневную гримасу и стала долбить по клавиатуре с удвоенной
силой.
Страшно.
– Всё! – воскликнула Алина. – Кто-то говорил про пытки? Теперь
их, наконец, можно устроить… – она натурально походила на маньяка,
перед которым, уязвимая, лежала жертва. – Я не смогла получить
доступ к компьютеру, но зато смогла взломать регуляторы, отвечающие
за человеческие ощущения.
– У них и такие есть?
– К счастью, да. И теперь я выкрутила восприятие боли на
максимум, хе-хе…
– Можно я уже пойду?.. – почти шёпотом спросила Кудрявцева.
***
Климент сидел в своей каморке (а иначе её и нельзя назвать –
очень тусклое освещение, мало пространства, которое завалено
коробками с хламом) перед компьютером и натурально трясся.