Регетор не удостоил меня ответом. Продолжал обращаться к
вождю:
- Мы все понимаем, что Энларден не сильно страдает от
повреждений Рубинового Яйца. В его клане достаточно молодняка. А он
сам, со своей тягой к человечкам, всегда может наделать и
инициировать бастардов-полукровок. Но как быть тем, кто заботится о
чистоте своего рода и всей драконьей расы, вождь Эредин? Кто не
согласен возместить качество потомства количеством? Ты и впрямь
пошлешь кого-то мотаться с ней между мирами, пока Рубиновое Яйцо
неумолимо холодеет?!
Я озадаченно вслушивалась в речь Регетора. Мало мне этой Гайданы
– так еще нарисовалось Рубиновое Яйцо! Что дальше – рубиновая утка
в рубиновом зайце? А весь сыр-бор из-за рубиновой иглы, смерти
местного рубинового Кащея?
Воцарилось молчание. Никто, кроме меня, не смел перебивать
вопрос, обращенный к самому вождю. А я судорожно старалась
запомнить все, что сейчас сказал этот вредный старейшина, с первого
взгляда проникшийся ко мне недоверием и антипатией.
Или не ко мне, и не с первого взгляда… А к моему приятелю
Энлардену в давней вражде и конкуренции. С кланами иначе быть не
может.
Вождь не торопился с ответом. И совсем не смотрел на меня. Даже
искоса. Вроде понятно – кто он и кто я. Вещь, которую надо куда-то
приткнуть, как-то использовать.
Но неким непостижимым чувством я ощущала его острое и
напряженное внимание. Как будто он специально избегал встречаться
со мной взглядом. Не от пренебрежения… а от все того же страха.
Глупо полагать, будто он – самый главный среди них, самый
влиятельный и могущественный тут – боится попаданку-пленницу. Но
откуда-то у меня была стойкая уверенность, что так и есть.
Он боится. Не Регетор. Не Энларден. Не кто-то другой из двадцати
четырех старейшин. Он. Почему? Что он знает обо мне, чего не знают
они? Или что-то во мне, некое неведомое свойство, делает меня
опасной именно для него?
Наконец он заговорил:
- Я услышал твою позицию, Регетор. Приглашаю старейшин
высказаться.
- Мы не можем проигнорировать это совпадение, вождь Эредин, -
тут же подхватил Энларден. – Огненная Мать любит играть со
смертными. Интриги и загадки – ее любимое занятие. Она испытывает и
провоцирует нас. Никогда не требует прямо. Никогда не советует
прямо. Ее послания – ребусы, которые ее дети должны разгадывать,
услаждая ее непостижимый разум. Она молвила тебе пророчество… На
первый взгляд, внятное и однозначное. Но пришелица носит ее имя.
Потому я и настаиваю сначала разобраться.