– Мама, какой твой сын? Я твой сын, Василий! – взволнованно воскликнул он.
– Я знаю, кто ты, – продолжая плакать, ответила мать.
– Ну а умер-то кто тогда?
– Сын, Васенька, – прежним тоном подтвердила мама.
– Так я же тут, с тобой разговариваю…
– Ну, хватит, Вася, вечно ты перегибаешь с шутками! Хватит, – заключила мама и ушла в другую комнату, продолжая плакать и собирая какие-то вещи. Василий тут же обратился к сёстрам:
– Кто умер-то?!
– Брат наш, – ответили сёстры и продолжили реветь.
Василий усмехнулся. У него возникло сильное желание лечь и полежать. Полежать и подумать о происходящем. Он зашёл к себе в комнату и лёг на кровать. «Ага, я понял, – стал мыслить Вася, – это розыгрыш. Дурной, жестокий и несмешной розыгрыш. Однако моя семья не настолько талантлива, чтобы так артистично и естественно сыграть истерику и плач взахлёб».
А эта фраза мамы: «Ну, хватит, Вася, вечно ты перегибаешь с шутками!» – как психологически тонко выверено, если это игра! Она всю жизнь начинает фразу одинаково, а заканчивает по-разному: «Ну, хватит, Вася, вечно ты перегибаешь с фантазией!» – когда я рассказывал что-то неординарное, но действительно со мной происходящее. Или: «Вечно ты перегибаешь с эмоциями!» – когда я искренне радовался или боялся. «Перегибаешь с иронией, с учёбой, с гордыней, с состраданием, с психологией…» – кажется, будто нет ни одного слова, которым бы ни заканчивалась эта гневящая меня много лет фраза. А всё потому, что она никогда не воспринимала меня всерьёз, я всегда был для неё как довесок к семье. Не член семьи, не брат её дочерей, не брат её сыновей, а довесок. Как тонко, как тонко меня разыгрывают… Как же тонко…
Василий заснул. Он проснулся около десяти часов вечера. Состояние его было тяжёлым, разбитым. То, что случилось сегодня, уже казалось сном. Ярким, самым реалистичным сном в его жизни. Это ощущение длилось не более пары минут. До тех пор, пока он медленно, с опасением и тревогой не вышел из своей комнаты и не увидел, что в коридоре стоит гроб. В доме было тихо. Все те, кто жил в этой обители, уже спали – мама и сестра. Остальные сёстры и братья уже давно обзавелись семьями и жили отдельно. Василию, к слову, было двадцать шесть лет, он был самым младшим в семье. Он всегда комплексовал по поводу своих родственников как первой линии, так и дальних. Ему казалось, что все они какие-то убогие, что ли. Собственно, вся его семья всегда стыдилось его по тем же причинам. Однако на любом семейном совете, какой бы вопрос на нём ни разбирался, его голос всегда учитывался.