— Кеос… хочешь, я расскажу тебе о своём доме? О доме и семье,
что из того мира, из которого я прибыл.
Тот оглянул Друида взглядом, наполненным непониманием, но
интерес брал верх. Тульпа хотела узнать, что такое семья, ведь у
него с момента его появления, были лишь пустота-отец и
тьма-мать.
— Я послушаю…
После этого начался долгий и монотонный рассказ о жизни Друида в
другом мире.
— Звали меня в том мире, Хенико… У меня был отец с матерью,
также были сестра и младший брат, бабушка с дедушкой…
— В средней школе я подвергался школьной травле. Сверстники были
жестоки ко мне, учителя закрывали глаза на то, что творили другие
ученики, издеваясь надо мной. Они тушили бычки сигарет об мою кожу,
оставляли на ней порезы, считая сколько минут я смогу кричать…
Кидали дротики в моё тело…
— Это были очень ужасные моменты моей жизни… Настолько ужасные,
что я уже и позабыл о них, пока не вдруг услышал голос своей
младшей сестры… С дёргающимися зрачками, дрожащими руками, ногами…
— Молвил опечаленный Друид.
— После того, как родители прознали об этом, увидев шрамы на
моем теле они приняли решения о том, что надо отправить меня учится
для большей безопасности заграницу. Выбрали они Сибирь, так как в
ней казалось безопаснее, чем на родине.
— Я пребывал всё время в шоковом и туманном состояние, я не
знал, куда меня отправят, что я буду там делать без семьи… Младшая
сестра каждый день смотрела на меня чуть ли не со слезами на
глазах…
Дрэй сжал руки в кулак и продолжил говорить о том, что когда-то
пережил:
— Если бы кто-нибудь подал мне тогда руку помощи… Если бы мир
был честен со мной, то может быть я и не полетел туда и не разбился
по пути обратно, не забыл бы свою семью… Отца… Бабушку… Сестру… —
Пытаясь сдержать слезы, но всё же роняя их и стиснув зубы, говорил
Друид.
— Я помню взгляд своей младшей сестры… Взгляд, наполненный
слезами, жалостью, грустью, обидой и тонной переживаний... Они-таки
текли ручьём...
— Придурок! Как ты можешь оставить меня здесь одну?!.. — Со
слезами, выкрикивала Кэтрин уходящему вдаль Хенико, который только
и мог, что оборачиваться вслед.
— Лицемер… — Рыдая и горько роняя слезы, повторяла Кэтрин, о чем
её брат уже и не знал…
— Лицемер… — В каждом повторении этого слова были слышны гнев,
обида, злость.
Спустя время… Плачь маленькой девочки раздавался в тишине, в
чёрной комнате с занавешенными окнами, спрятанными под все щели
игрушками. Девочка лежала на кроватке, маленькой, розовой и
довольно помятой. Она сжимала игрушку плюшевого зайка у себя в
руках.