— Понимаешь, вернуть ушедшую душу невозможно, — присев перед ней, начал на ходу придумывать филакас, чтобы успокоить её. Он поднял ребёнка и покачал головой при виде окровавленных коленок. Его пальцы бережно коснулись их, и раны стали медленно затягиваться. Заглянув в изумлённые детские глаза, юноша продолжил: — У каждого живого существа свой путь в этом мире. — Не отводя от него взгляда, она внимательно слушала: — Длинный или короткий зависит лишь от человеческого образа жизни...
— Но моя мама была очень доброй, никогда не делала ничего плохого, хорошо относилась даже к нашей соседке, которая сплетничает обо всех, — девочка брезгливо поморщилась и тихонько спросила: — Так почему же она умерла?
Ему впервые пришлось вести разговор с человеком, пускай и ребёнком, ведь вмешательство в жизнь жителя параллельного мира каралось смертью. Оставалось радоваться, что свидетелей у этого разговора не будет. Он никому не расскажет, потому что сама миссия секретная. А малышке вряд ли кто-нибудь поверит.
Ратмир вдруг невольно мысленно улыбнулся. Несмотря на возраст, у этой юной жительницы Земли был довольно пытливый ум. Редкие преподаватели могли заинтересовать его так, как она за короткое время их случайной беседы. И в благодарность он решил успокоить ребёнка в силу возможностей.
— Вероятно для того, чтобы стать ангелом, — мягко улыбнулся филакас.
— А я, — она на мгновение замялась: — Я тоже когда-нибудь стану ангелом?
— Уверен, что так и будет, — кивнул он, и в груди что-то неприятно сжалось.
Ратмир с непонятным ему самому трепетом коснулся ладонями её лица и бережно утёр слёзы. Внезапно его цепкий взгляд упал на небольшой цветок. Он уже ощутил на себе дыхание осени и почти завял. Идея порадовать ребёнка пришла сама собой.
Филакас осторожно скользнул пальцами по поникшим лепесткам и ласково погладил их. Он использовал свою магию и подарил им немного энергии для цветения. На изумлённых глазах малышки растение выпрямилось и приветливо затрепетало под его руками.
— Прими его, как память о нашей встрече. — Ратмир уже потянулся к стеблю.
— Нет, не надо, это же убьёт его, — положив ладонь ему на предплечье, попросила она: — Зачем дарить жизнь, если собираешься отнять её? — в небесных глазах отражалась печаль: — Это слишком жестоко.
— Ты права, — согласился он с ней, ошеломлённый недетской мудростью и на миг задумался.