Не все сообщения интерфейса были прочитаны, но я решил ненадолго
прерваться, чтобы изучить обстановку. Огляделся. Чужие, обсуждая
итоги финала, поглядывали на нас, но с поздравлениями никто не
спешил.
В отдалении я заметил наших противников в окружении поклонников.
«Высшие» ругались, и я это понял, даже не слыша от них ни звука —
видимо, они накрыли себя силовым полем.
Среди их болельщиков крайне несдержанно вела себя троица да’ари,
что объяснялось их неудачной ставкой на победу «Высших»:
— Три монеты! — горестно скрежетал один.
— Нонсенс! Нонсенс! — как заведенный повторял другой. —
Нонсенс!
— Никогда не видел такого бездарного боя! — кричал третий. —
Худший финал на моей памяти!
Заметив, что я смотрю на него, да’ари, кричавший это, поднял
крыло и направил его на меня:
— Откажитесь от победы, хомо! Она абсолютно не заслуженна! Это
нелепость!
Закипая, я сделал шаг к нему, сам пока не понимая, что ему скажу
— не рассказывать же про мой план и «Отмщение», которое наверняка
сработало бы, не воскресни хомяк, — как на мое плечо легла рука
Беверли.
— Плюнь, — мягко сказала она. — И привыкай к тому, что к нам
здесь относятся как к нелюбимым дальним родственникам, нагрянувшим
в гости из захолустья да решившим остаться навсегда. Не любят здесь
людей.
— Из-за чего?
— Могу только предполагать, — пожала плечами девушка. —
Во-первых, мы новички и еще не успели доказать, что можем быть
полезными. Во-вторых, мы самые слаборазвитые. Чужие уверены, что мы
явились на Сидус на век-другой раньше, чем должны были. Наша плоть
хрупка, жизнь недолговечна, и даже культурный вклад удручающе
невыразителен — на их взгляд. Они изучают нас и видят, что мы
пытаемся компенсировать свои слабости их же технологиями, видят,
что мы приносим мало пользы и что среди нас много лентяев — тех,
кто занял на Сидусе позицию паразитов. Короче говоря, Картер,
забей. Что бы ты ни хотел объяснить этому да’ари, он тебе не
поверит. Кстати, а что ты задумал перед боем? Вряд ли ты знал, что
Тигр решит исход битвы, от этих многомерных аномалий никогда не
понятно, чего ожидать — то ли сплющит, то ли на терке натрет, то ли
превратит в пылающий факел.
Я только открыл рот, чтобы ответить, как Беверли что-то сделала,
и нас накрыло силовым куполом. Звуки снаружи тут же отрезало, а все
за его пределами исказилось, как если бы на нас опустилась
гигантская хрустальная чаша.