– Ну отлично, значит правильно я догадался, – обрадованно
ответил я.
– А что там с опросом владельцев собак? – вспомнил Иван наш
разговор. – Ходил уже к кому-нибудь?
– Да, по всем адресам со Славкой прошли, – отрапортовал я, – в
доме по Госпитальной никого не было, а вот по двум другим адресам
переговорили с хозяевами. И, кстати, случаев убийства собак больше
было. В доме на Ленина хозяйка рассказала, что такая же беда с
собакой ее соседки приключилась, только та заявление не
подавала.
– Да, жалобы не все подают, – кивнул Иван, – Обычное дело!
Что-нибудь важное выяснили?
– Да не особо, – ответил я, – единственный интересный момент –
все собаки были убиты примерно между пятью и шестью часами
утра.
И дальше я ему изложил те же свои соображения, что раньше Славке
и Мишке.
– Ого! – сказал Иван, – Да ты у нас, похоже, этот самый, Шерлок
Холмс! Пойдешь к нам работать?
– Не решил еще, – дипломатично ответил я.
Хотя сам, конечно, знал, что в милицию точно не пойду. Никогда
не любил, когда мне приказы отдавали. А с возрастом эта неприязнь к
постоянному контролю только выросла. И хорошо – пошел в свой
бизнес, стал сам себе хозяином, зажил неплохо. Пока не помер,
конечно.
– И что дальше делать собираешься, детектив? – спросил меня
Иван.
– Да пока не знаю, – сделал я невинно-наивное лицо, – что тут
можно сделать, тупик.
Говорить ему про засады я не собирался. Запросто может сказать,
что это слишком опасно для школьников, и запретить. И ведь придется
подчиниться – портить отношения с милицией не стоит. Особенно
Тимуру! А раз я его привлек, в его-то ситуации, то и
ответственность всю несу. И ведь нам запретит, а сам делать ничего
не будет. Не до такой мелочи милиции, а у меня других идей не было,
кроме засад, и мне принципиально важно было выщемить этого урода.
Спускать ему с рук убийство моей собаки я не собирался.
Иван смотрел на меня молча, взгляд его был подозрительным.
Очевидно, не поверил, но сделать пока ничего не мог. Я спокойно
смотрел на него также молча. Меня такими приемчиками не прошибешь.
Наконец, Иван сдался и сказал серьезным голосом:
– Павел, мы же договорились, помнишь, никакой
самодеятельности!
Я со всей искренностью заверил его, что сами мы ни-ни и чуть
что, сразу к нему. Он сделал вид, что поверил. На том и разошлись
каждый в свою сторону.