Варфоломеев довел Кабанова «под руку» до двери кабинета и,
отпустив, подтолкнул в спину:
- Тогда я вас больше не задерживаю, товарищ парторг. И держите
язык «за зубами»!
Кабанов поспешно кивнул и стремглав выскочил из кабинета, закрыв
за собой дверь. Варфоломеев вернулся к столу ректора и уселся на
стул перед его столом.
- Да вы присаживайтесь, Иннокентий Петрович, - «добродушно»
улыбнулся Варфоломеев, - разговор у нас с вами будет долгим...
Выскочив из приемной ректора, Кабанов остановился в коридоре,
навалившись одной рукой на облупленный подоконник. Потер свободной
ладонью в области груди, «массируя» отчего-то занывшее вдруг
сердце. Слишком многие сотрудники института в последнее время
бесследно «исчезли» после таких вот визитов товарищей из органов.
Слишком многие…
Что б он провалился, этот Трефилов, со всей своей безумной
теорией! Кабанов сделал несколько глубоких вдохов, щемящая тяжесть
в груди вроде бы улеглась. Отлипнув от подоконника, Силантий
Еремеевич неспешно побрел вдоль закрытых аудиторий на свою кафедру.
Глядя себе под ноги, он не переставал размышлять, чем же все-таки
ему аукнется этот разговор с наглым ГэБэшником. Не замечая ничего
вокруг, он столкнулся с доцентом Сергеевым, перегородившим ему
дорогу.
- Товарищ Кабанов, - с ходу «взял быка за рога» Сергеев, - я
хотел поговорить с вами о Бажене Вячеславовиче... А конкретнее - о
его исключении...
Кабанов резко толкнул плечом Сергеева, освобождая проход:
- Да отстаньте вы от меня со своим Трефиловым! Никто его не
собирается исключать!
- Правда? – с недоверием переспросил Сергеев.
Но Кабанов, не отвечая и не оборачиваясь, монотонно удалялся от
Сергеева.
- И собрания не будет? – прокричал в спину удаляющемуся парторгу
доцент, но ответа так и не получил.
- Андрей Михайлович... - со спины к Сергееву подбежала
запыхавшаяся секретарша. - Вот вы где! Устала вас искать...
Сергеев обернулся:
- И к чему такая срочность?
- Не знаю, но вас срочно вызывает Иннокентий Петрович! Идите,
голубчик! А мне нужно отдышаться…
Добравшись до дверей в кабинет ректора, Сергеев остановился,
пригладил рукой растрепавшиеся волосы и постучал. Не дожидаясь
ответа, распахнул дверь и вошел в кабинет.
- Можно, Иннокентий Петрович?
Открывшаяся картина слегка удивила доцента: на «законном» месте
ректора, за его столом, восседал незнакомый мужчина, листающий
личное дело Трефилова. Сам же Иннокентий Петрович нервно «мерил»
шагами кабинет, «мечась» из угла в угол, как загнанный дикий
зверь.