Моя мама
была младшим ребенком в основной ветви рода Пожарских, всеобщей
любимицей. И поэтому ее смерть после родов расстроила весь род
Пожарских, а причиной смерти почему-то назначили меня. Не добавил
любви моим родичам и тот факт, что мне было не суждено пойти по
традиционной для мужской части рода Пожарских стезе — военной. Я
был бесталанным. В буквальном смысле этого слова. В то время как
мои сверстники в возрасте семи-восьми лет под присмотром старших
вовсю пытались освоить одну из стихий — огонь, воздух, воду или
землю, — я мог оперировать всеми четырьмя стихиями одновременно, но
только рядом с собой. Поначалу я стал даже знаменитостью — как же,
будущий «четверик», владеющий всеми стихиями, — ко мне даже в роду
стали относиться лучше, но через некоторое время стало понятно, что
развитие мое застопорилось и толку от моих умений никакого.
Наставники пытались разбудить во мне скрытый потенциал путем
проведения тренировок, максимально приближенных к боевым, но это
дало неожиданный результат — я научился контролировать защитные
свойства своей ауры — ментального доспеха — до такой степени, что
она стала практически непроницаема для чужого воздействия. Поначалу
контроля хватало буквально на несколько минут, но постепенно это
время увеличилось. Благодаря постоянным тренировкам с Прохором и
его вредности я добился того, что этот ментальный доспех был у меня
постоянно активирован на подсознательном уровне, иначе я мог
получить нехилый такой ожог пониже спины от «огненного хлыста» с
комментарием моего воспитателя:
— Опять
булки расслабил, Лешка! Помни, твоя защита — твое единственное
оружие.
По
рассказам Прохора выходило, что ментальные доспехи умели носить
очень многие, но, как правило, не очень продолжительное время,
слишком быстро тратились силы на его поддержание. Именно этим
объяснил мне мой наставник тот факт, что наш учитель по военной
подготовке в лицее всегда ходил с пистолетом в кобуре по армейской
привычке. Этим же объяснялись и мои постоянные победы в учебных
поединках со своими сверстниками и ребятами постарше. А началось
все с того, что в третьем классе, когда начались эти самые
поединки, состоялся мой первый бой. Против меня выставили мальчишку
из параллельного класса, адепта воздуха. Он, как и я, ужасно
мандражировал и после отмашки судьи устроил вокруг меня некое
подобие слабенького шторма. Я же врубил ментальный доспех на полную
и стал пережидать. Через какое-то время ветер начал стихать, пыль
осела, и я увидел на другом конце полигона, метрах в пятидесяти,
моего визави. Именно на такое расстояние нас поставили судьи в
целях безопасности, да еще и делориевые браслеты надели, чтобы
«загасить» силу. Что делать дальше, я не знал и начал в
растерянности озираться, пока не услышал крик Прохора: