- Замолчите! – прошипела Кристина, отчаянно пытаясь
оттолкнуть. – Вам не понять, что я сейчас чувствую! Исправить?! Да нельзя уже
ничего исправить!
- Да, мне не понять. Это правда. Но я хочу тебе помочь,
слышишь?
- Отпустите меня… Пожалуйста, отпустите! Не прикасайтесь ко
мне! Это лучшее, что Вы можете сделать для меня.
Он послушно выпустил ее из рук; Кристина отпрянула, трясясь
в рыданиях. Ничего ему от нее не добиться. Ему уезжать надо отсюда. Если б не
девчонка, уехал бы сегодня. Но с ней что делать? Ее куда? Оставить здесь одну?
Так руки на себя наложит – как пить дать наложит! С собой забрать? Ты даже не
знаешь, кто она. Ошибка может обойтись слишком дорого для человека, в чьих
руках спасение Риантии от безумия, царящего вокруг. Нет, от девчонки нужно
избавляться. Интересно, родственники у нее есть? Хотя, даже если и есть, могут
отказаться от нее, узнав о случившемся.
- Простите меня, - тихо проговорила Кристина, чуть
успокоившись.
- Да не за что тебе извиняться, - вздохнул Этьен. – Родные
у тебя хотя бы есть?
- Есть, - кивнула она, а потом вдруг опять заплакала,
понимая, насколько шатко теперь это «есть». – Теперь уже не знаю, может быть, и
нет.
- Думаешь, они откажутся от тебя? Не плачь. Здесь, как я
заметил, честь недорого стоит.
- Я ренардистка, - всхлипнула Кристина. – У нас с этим
строго.
- Кто?! – услышав незнакомое слово, явно связанное с отцом,
переспросил Этьен, устремив внимательный взор на Кристину.
- Ренардистка, - повторила Кристина, но, заметив его
взгляд, требующий пояснений, продолжила: – Я из тех, кто не принял власть
Филиппа.
- Сторонники Ренарда, значит?
- Последователи. Вы, что, никогда не слышали про нас?
Этьен покачал головой – нет, не слышал. Но открытие его
порадовало, несмотря на довольно печальные обстоятельства.
- Я не местный. Проездом здесь. Так, значит, вы пошли
против Филиппа?
- Мы просто не пошли за ним. Не смогли принять ту жизнь,
которую он здесь устроил. Теперь Вы прогоните меня?
- С какой стати?
- Мы изгои теперь в этих краях. Вы-то кто? Сторонник
Филиппа?
- Нет, я сам по себе. Кристина, я понимаю, что тебе
неприятен этот вопрос, но все-таки, что делала ренардистка в столь неподходящем
месте?
Кристина опять замолчала, наотрез отказываясь прикасаться к
кровоточащей на душе ране.