Андрей закрылся в своей комнате и не
выходил, пока Егор не ушел. После я заглянула к нему. Сын лежал на
кровати лицом к стене, свернувшись калачиком. Судя по едва
вздрагивающим плечам, плакал. Я тихо подошла к нему и погладила по
спине.
- Он ушел. Кушать хочешь?
Андрей отрицательно мотнул головой,
но промолчал.
- Мне посидеть с тобой или ты хочешь
побыть один?
- Один. – сипло ответил сын.
- Хорошо. – я встала и отошла от
кровати. – Люблю тебя! Если понадоблюсь – зови.
Тихо прикрыла дверь. Всегда старалась
соблюдать личные границы сына. И хоть сейчас у меня сердце кровью
обливалось, глядя на его переживания, я не хотела вторгаться в его
пространство. Андрею нужно пережить, переварить случившееся. Когда
почувствует себя достаточно сильным, сам придет, и мы все обсудим.
Сейчас я могу только ждать, когда он будет готов.
Сделала несколько бутербродов и чай.
Отнесла тарелку и кружку в комнату сына, оставила на столе и ушла.
Знаю, что ему будет приятно. Он почувствует, что мама рядом и
заботиться о нем.
И только теперь я позволила себе
расслабиться. Напряжение, сковывающее меня, вылилась горькими
слезами. Я рыдала в подушку. Оплакивала свою жизнь, которая
сложилась совсем не так, как мечталось. Оплакивала сына, которому
пришлось слишком рано повзрослеть и столкнуться с грязью реального
мира. Оплакивала ту 19-летнюю девочку, которая по глупой
влюбленности выскочила замуж не за того человека. Перед ней были
открыты все двери, она могла выбрать любую дорогу, но выбрала
несчастливый брак с моральным уродом.
Уснуть смогла только под утро, когда
наплакалась вдоволь за все 13 лет брака.
И сейчас ужасно болела голова, в
глаза будто песка насыпали. Было страшно смотреть на себя в
зеркало. Уверена, что лицо опухло до неузнаваемости. Несмотря на
ужасное самочувствие, мне хотелось действовать. Что-то делать,
куда-то бежать. Хотелось скорее перевернуть эту страницу своей
жизни. Жаль, что сегодня суббота, а то прямо сейчас побежала бы в
суд подавать заявление на развод.
Я изучила этот вопрос. Как-то так
получилось, что за 13 лет семейной жизни мы ничего не нажили, кроме
ребенка и нескольких предметов мебели и бытовой техники. Когда-то у
нас была машина, но Егор давно продал ее. Даже не знаю зачем. Да я
и не интересовалась особо. Прав у меня нет, водить не умею. А Егор
никогда никуда нас не возил. Сам пользовался машиной, сам же ее и
продал. А для меня ее как будто и не было вовсе. Да и не важно это
сейчас.