Молчаливой тенью на пороге канцелярии
появился Шайхаттаров. Свет пыльной струёй падал из окна на его
заплаканное лицо. Замполит выглянул в коридор, погрозил пальцем
хмурому замкомвзвода.
– Почему боец плачет, Таиров? –
рыкнул Андреев.
– Побольше поплачет – поменьше
поссыт, трщ капитан!! – молодцевато выпалил замкомвзвода и с
суровым лицом картинно вытянулся по стойке смирно.
– Бардак в роте! – не унимался
Андреев. – Развели, понимаешь, дедовщину…
– Никак нет! Единичный случай!
Замполит показал замкомвзвода кулак и
плотно прикрыл дверь канцелярии. Затем он присел на край стола и
шумно скомкал пустую пачку «опала». Капитан хотел побыстрей стать
майором и думал, как замять дело.
– Валяй, выкладывай, командир, как
говорится, что такое хорошо и как с ним бороться, – миролюбиво
заговорил Андреев и кивком пригласил молодого солдата сесть на
стул. – Мы этим стервятникам-дедам, ужо, кислород перекроем! Но и
ты должен твёрдо усвоить, что казарма – это твой дом родной, а не
какое-нибудь архитектурное сооружение в стиле баракко.
Беседа приобрела черты лёгкого
психологического нажима. Замполит блистал красноречием, словно
вышел на подмостки балагана. Прокрустово ложе идеологического
работника обязывало выученно жать словом, жонглировать образами, не
брезгуя избитыми словесными заготовками.
– Трщ кптн, – рыдая, выдавил
Шайхаттаров, – мне было т-т-трудно...
– Всем трудно! – убедительно басил
капитан.
– Я больше не м-могу т-так
с-служить!
– Все не могут!
– Я н-ничего не х-хотел...
пло-хо-го... – задыхаясь от слёз, продолжал молодой солдат. – Я
только х-хотел п-п-повеситься.
- Все хотят!
Это Шайхаттарову крыть было нечем. Он
жалобно застонал, всплеснул руками и резко отвернулся к стене.
Плечи его часто вздрагивали.
– Не хнычь! – Замполит спрыгнул с
краешка стола. – Удавиться – дело не хитрое…
Андреев растёр затёкшую ляжку, шумно
налил из графина воды в стакан и протянул его молодому солдату.
– На-ка вот, попей водицы и будь
мужиком, великомученик.
Шайхатаров залпом осушил стакан и
посмотрел в окно. В его взгляде гнездился страх.
На плацу перед казармой старшина
Лисицын, упражняясь в сквернословии, распекал дежурную смену.
Солдаты стояли, понуро опустив головы. Огромный фонарный столб над
ними напоминал виселицу.
– Да, мистер Шайхатаров, вот такая
она служба ратная, - успокаивающе заговорил замполит и накрыл своей
широкой ладонью тощее плечо новобранца. – Ведь не за горами тот
день и час, когда ты процитируешь хрестоматийное: