– А выпить можно у вас, тем более время обеденное настало? – попросил Смирнов водки, теперь уже доверяя этому человеку.
– Так мне уже сигнал дали, вот в комнате отдыха и столик накрыли, щас даже первое похлебаем, дорогой Виктор Сергеевич, – запричитал растроганный начальник района, – ах, как мне жалко-то, всё так некстати да ни ко времени получилось… Но стройка – стратегическая, вы понимаете, военный флот. Да и у нас в районе да и в городе бюджет увеличился почти наполовину. Новую больницу строим, две школы, школу-интернат для поморских детишек за полтора года почти под крышу подвели… Вот какие темпы нашей жизни сейчас, ренессанс, так что ли говорят, переживаем!
* * *
Чтобы сэкономить время, возвращались старой дорогой, через сопки, буквально, параллельно железной дороге. На перевале, после которого шёл плавный спуск в долину, Смирнов попросил Владимира остановить машину, вышел из кабины и долго стоял, любуясь необъятной голубизной моря, зеленью пологих склонов, умиротворённостью песчаной отмели с квадратиками домов и бараков, серебристых бочек – ёмкостей пока ещё незапачканных топливом. На середине залива стоял гигантский нефтеналивной танкер, возле которого суетились жуки-буксиры. «Зачем, кто придумал губить такую красоту? – думал Виктор Сергеевич, чувствуя, как тяжело становится на сердце, – здесь, в долине, где северного солнца летом в два раза больше, чем в Подмосковье, а в июле – жара, как в Астрахани, надо строить санатории и дома отдыха, детские здравницы и базы для рыбаков и туристов. Нет, нефтехранилище нам важнее иметь. Не против я, надо, значит, надо, тем более для флота… Но сдвиньтесь на сотню километров северо-восточнее, протяните туда ветку, закройте доступ и к стройке, и к самой базе, пусть будет стратегическим объектом по факту, а не на бумаге. Не с толпой пьяных, озверевших зэков, бродящих по окрестным селеньям и наводящих ужас на жителей…»
– Товарищ директор, Виктор Сергеевич, можа, поесть хотите, девчата на продбазе сала пакет сунули, свеженькое, только привезли, с горячим чёрным хлебом… Я быстро, разложу только, – Вовчик говорил солидно, в его голосе и движениях уже не чувствовалось утренней скованности.
– Спасибо, Володя, недалеко осталось, надо спешить, надо что-то делать! Поедем уж, так на душе муторно… – сказал директор и полез в кабину.