– Надо провести перпендикулярную линию от лесного озера до нашего забора: так они пойду к нам, – сказал Костя, – это будет ровно за клубом… Там должна быть моя точка с карабином… У меня на три магазина патронов, приму первый удар на себя… Ничего, справлюсь, на Даманском не то наши ребята пережили… А вы – начальники, на левый и правый фланги отправляйтесь, там тоже ваши «тулочки» могут пригодиться…
– Разумно, – сказал директор, – но есть корректировка, дорогой мой заместитель. Карабин ты отдашь Степану Петровичу, он владеет оружием не хуже тебя да и пожил поболее твоего, если что… Я пойду к Бараньему лбу. Ты, Костя, к воротам, там двое наших дежурных, ружьё расчехляй только в самый критический момент… Чтоб не было паники, понял, нет?
– Понял, значит, мы вожатых не будем привлекать? – спросил Константин.
– Пока нет, но предупредим их о нечаянной тревоге, объявим сбор за три минуты, укажем им пункты для выдвижения, с собой, скажем, надо иметь топоры, багры и лопаты… Как при тревоге на пожаре. Вот так, думаю, будет правильно, – директор всем своим видом показал, что устал. Это первым заметил завхоз, сказал Косте, чтобы тот сам проинструктировал ребят.
– Ну, будем готовиться к ночи, – заключил Степан Петрович.
– Нам бы только ночь простоять да день продержаться, – сказал директор, – а вы знаете, я хорошим пионером был всегда, в школе, в пионерлагере или турпоходе… Потому что очень любил свою Родину.
Пионерлагерь только утихомирился, стояло какое-то безвременье: вроде бы и спать, поскольку светло, как днём, ещё рано, но и гулять, когда половина средних и младших отрядов на покое, уже неприлично. Вожатые малышей устали от рассказанных сказок и историй, бросились на свои кровати, готовые полностью отключиться, и никакая сила не заставит их подняться, тем более выйти на улицу. Старшие отряды тоже приняли горизонтальное положение в кроватях, что, само по себе, уже является достижением. Но как тут уснуть, если даже при зашторенных тяжёлыми занавесками окнах, солнце-то во всю шпарит на горизонте.
Смирнов прошёл от клуба, где при нём замаскировался в кустах Степан Петрович, до конца забора, повернул направо и вскоре увидел Бараний лоб. В руках нёс брезентовый чехол с «тулочкой», карманы штормовки, которую он предусмотрительно, глядя на ночь, надел, оттягивали десятка два патронов, четыре из них – с жаканами, на медведя. До камня добрался спокойно, минут за семь, сразу прилёг на живот в довольно просторную выбоину, ружьё расчехлил, положил у бедра. Нагретый на дневном солнце камень щедро отдавал своё тепло.