– По Витасу, – почти шёпотом сказал капитан, – пусть ваш чемпион поцелует меня в одно место… Язык надо держать! Смотрящие везде есть, а уж на зонах – само собой разумеющееся. Не знаю, насколько ваш физрук их заинтересовал, но наш авторитет, хоть и находится аж в соседней области, имя его точно запомнил. Почему так быстро доходит информация? Поезда, машины с дальнобойщиками идут… Да мало ли: вплоть до звонков межгорода, даже через наши конторы. А тут сферы влияния задеты, это вам не шуточки…
В-третьих, на стройке собраны тихие осуждённые, таков был заказ министерства, а там вроде как эксперимент проводят, сказал капитан, всё это связано с гуманизацией нашей системы, перевоспитанием и так далее. Поэтому на территории нет вышек, собак и прочей атрибутики. «Вы бы посмотрели их жилой блок, столовую, – зло усмехнулся комендант, – санаторий, а не филиал колонии… Думаю они, с разрешения смотрящего, захотевшего позабавиться-повеселиться (скучновато, наверное, живут), просигналили о нападении пионеров на зэков…»
В-четвёртых, забор у пионерлагеря хорош, но только у ворот, и Жибрик сказал, чтобы срочно отгородились, ввели систему оперативного реагирования и слежения за дорогой. И в случае появления зэков собирали команду и гнали их так сильно, чтоб те бежали до самой стройки. «Даже самые подлые не будут идти на детей (хотя не всегда это факт), – акцентировал внимание Степана Петровича капитан, – а главное, у них – УДО[5] и окончание отсидок по своим статьям. Им нельзя залетать даже по мелочам!»
При всей сложности ситуации с головным мозгом у пьяного Жибрика завхоз всё же получил ответ и на свой терзавший его вопрос, что произошло с Василием. «Ты его знал? – спросил капитан. – У них что-то не сложилось с Налимом… Но ты не лезь в эти дела. Я уже семнадцать лет капитан, прошёл огни и воды, но в их дела не лезу. Себе дороже…» – «А что, Налим здесь, на стройке?» – не удержался от вопроса Степан Петрович. «Ты и его знаешь, ушлый ты мой?! Нельзя тебе знать всё это: лучше будешь спать и долго жить… Береги себя!» – Он отключился в долю секунды, храп, словно пропеллер одномоторного самолёта заработал, заполнил комнату гостевого дома.
У ворот пионерлагеря завхоза, Жибрика и шофёра встретил солдат комендантского взвода в шинели, поскольку ночь простоять – не фунт изюма съесть. На плече у него красовался боевой «АК» с примкнутым штыком. Степан Петрович показал глазами по направлению к клубу: от него, к заливу, шёл второй солдат и тоже с автоматом, но только на груди. Капитан долго смотрел на одного, потом на другого часового, сказал: