Говоря это, он топнул ногой, и на плотной земле появилась вмятина, так тяжел был гигант, закованный в железные доспехи. Гектор как-то странно взглянул на эту вмятину и вдруг рассмеялся:
– Значит, предсказаниям в отношении Каррика ты не веришь, царь, а в отношении себя предпочитаешь верить? Ну, будь по-твоему. Мы не станем спорить. Послезавтра на рассвете все увидят, так ли велик твой бог… О, Великий Дом, ты хочешь еще спросить о чем-то?
– Ты обо всем спросил за меня! – твердо проговорил Рамзес, тоже улыбнувшись. – Мы уходим и относим лагерь назад, как было уговорено. А послезавтра все решится. И уже на своем языке добавил: – Забирай эту жуткую палицу, Гектор, не то мои воины унесут ее разве что втроем…
Вернувшись в лагерь, фараон и его спутники застали удивительное зрелище, которым любовались, столпившись кругом, человек триста египетских воинов. Ахилл и Пентесилея занимались боевыми упражнениями. Он – в одной набедренной повязке, она – в своей черной тунике, оба вместе они являли очень забавное сопоставление, ибо рядом с громадной фигурой мужа рослая амазонка выглядела маленькой и хрупкой. При этом оба работали настоящими боевыми мечами, что во время упражнений могут позволить себе только бойцы, владеющие оружием в совершенстве, иначе любое чуть неверное движение окажется смертельным для того или другого. Он и она двигались с одинаковым проворством, меняя позиции, сходясь и расходясь так молниеносно, что за ними едва можно было уследить, а движения их рук и мечей сливались в сплошное мелькание и сверкание. Лишь иногда раздавался лязг, лезвия сшибались, на долю мгновения замирали, соприкоснувшись, потом разлетались, как огненные птицы, и снова бешеная скорость схватки, почти настоящей, почти смертельной, лишала зрителей возможности видеть выпады и смену позиций сражающихся.
Они дрались уже почти час, но в движениях не было заметно усталости, только дыхание обоих участилось, сделалось слышнее.
Рамзес, перед которым воины сразу расступились, едва кто-то заметил его приближение, тоже некоторое время смотрел на эту удивительную битву.
– Даже без доспехов! – изумленно сказал фараон подошедшему к нему Гектору. – При такой скорости боя они же изрежут друг друга!
– О, нет! – возразил Гектор, тоже любуясь братом и его женой. – Это – два лучших воина, каких я когда-либо видел. Оба могут мечом рассечь яйцо, не поранив птенца. Эй, Ахилл, Пентесилея, да остановитесь же!