-
И вам светлого дня, мия. Не сержусь я нисколько, - с явственным облегчением
ответила няня. – И у меня дурное настроение бывает. Лучше скажите, как себя
чувствуете сегодня?
-
Все хорошо, Сири. - Спустила ноги на пол и поднялась. – Сегодня кошмаров не
было! – радостно поделилась я.
-
Пресветлая сжалилась над вами! – сложила руки крест-накрест женщина и
поклонилась, благодаря таким образом богиню.
-
Сири, попроси, пожалуйста, чтобы мне принесли завтрак в комнату.
-
Лор Иллариот беспокоился о вас вчера, - позволила себе совет няня, - не лучше
ли будет разделить трапезу с вашим отцом, как и прежде?
-
Да, ты права, - немного подумав, уступила я и направилась в купальную комнату.
Умылась
прохладной водой и вгляделась в отражение, разглядывая собственные черты лица.
Такие знакомые и одновременно с тем чужие. Что со мной произошло? Я так
отчетливо помню сразу две свои жизни, разве так бывает? Может, умерев в том
грязном домишке, моя душа устремилась прочь и нашла себе новое пристанище в
теле этой вот девочки, что сейчас с удивлением рассматривает себя в зеркале. Но
тогда почему я помню, что было с ней вчера и неделю назад, и даже год… Или та
другая, Светлана, это она ненастоящая? Сон, мираж, призрак? Тряхнула головой.
Пора выходить. Нужно постараться вести себя как обычно, пока не сумею
разобраться, в чем тут дело.
В
комнате на столе стопкой лежали три исписанные моей рукой тетради. Пока Сири
заправляла кровать, открыла верхнюю, вчиталась. Я легко поняла написанное и узнала
знаки, что покрывали каждую строчку. Это не имперский язык, не карахарский, не
язык аррагионских пустынников, который я изучаю не первый год и не язык
ниргалийских степняков. Этот язык – русский. Язык Светланы. Мой родной язык.
Уже
увереннее расправила плечи, надела предложенный няней наряд и вышла из комнаты.
Все в этом доме мне знакомо до мелочей, я знаю эти стены, этот коридор и эту
лестницу. Знаю каждого из этих слуг, что попадаются мне на пути. И вот эту
слабенькую хитайю воду, которой даже обучение не потребовалось, о каком
контроле с таким уровнем Силы говорить? Меня приветствовали поклонами, замирая
на мгновение. В большой столовой зале за длинным, накрытым к завтраку столом,
сидел отец, уткнувшись в какие-то бумаги. Он каждое утро настаивал на
совместной трапезе, не начиная завтракать без меня. А так как я частенько
задерживалась, отец приучился брать рабочие документы и просматривать их в
ожидании заспавшейся дочери.