-
И все же? – упорствовал парень, вырывая меня из задумчивости.
-
Я иду в лагерь беженцев, - призналась со смущением. – В основном хитары обходят
те кварталы стороной, так что…
-
Эймерас, - решил представиться огненный. – А как тебя зовут?
-
Светлая, - вырвалось само по себе. Клянусь, я не планировала так называться,
это вышло само!
-
Так вот, Светлая, - скептически хмыкнул парень. - Сейчас настолько раннее утро,
что даже птицы еще не проснулись. Вот и объясни-ка мне, для чего же тебе понадобилось
в такую рань отправляться в лагерь беженцев? – при этом Эймерас оглядел меня
всю с ног до головы, очевидно намекая на мой юный возраст.
-
Им нужна помощь, - вздохнула я. – Я учусь у лекаря и прихожу в лагерь по утрам,
чтобы помочь хоть кому-то.
-
Сколько тебе лет, малышка? – спрятав улыбку, поинтересовался огненный.
-
Через неделю исполнится двенадцать. Ты не думай, я уже многое умею, я им точно
не наврежу! Да меня и ждут каждый день, ведь больше им надеяться не на кого.
-
Каждый день? И сколько же времени ты уже ходишь в лагерь, я так понимаю тайком?
-
Ну, - заюлила я. – Пару месяцев, может чуть больше.
-
Идем, - решительно взял меня под руку Эймерас. – Одну я тебя не пущу.
Мы
молча прошли несколько кварталов и попали в самый настоящий ад на Земле, в
смысле, на Тандоре. Да и не верят здесь в ад, вообще нет такого понятия. Только
вот ад есть, и он передо мной. Лагерь беженцев представляет собой унылое,
крайне удручающее зрелище. Множество кривых, кособоких палаток, не падающих
лишь чудом. Но сотням хитаров не нашлось места и там, и они ночуют прямо под
открытым небом у костров. Запахи пищи смешиваются с ароматами немытых тел.
Всюду слышны голоса, даже в столь раннее время, плач детей, кашель, стоны…
Меня
и правда ждали. Когда я попала сюда впервые около полугода назад, шел последний
месяц зимы. Почти все аррагионцы в лагере, вынужденные жить фактически на
улице, оказались больны. Климат Торрона сложно сопоставить с климатом жарких
пустошей, у этих же хитаров даже одежды подходящей не было!
Тогда
аррагионцы не восприняли меня всерьез, но мне на это было наплевать. Очень
помогли знания аррагионского, на котором я ругалась с особо твердолобыми
мамашами, не позволявшими оказать помощь их детям. Я осмотрела в первый день
около двух десятков больных малышей и многим сумела помочь на месте. Правда для
этого пришлось сбегать в несколько лавок, торгующих лекарственными настойками.
Еще я потратила все цвирки, что получала от отца на свои текущие расходы. На
них я купила простой еды, ее вскоре доставили в лагерь. В лагере почти не было
мужчин, им не так-то просто оказалось выбраться из Аррагионских пустошей. На
побег женщин и детей смотрели менее внимательно. Кто-то из них сумел устроиться
на работу в Карахаре, им повезло, сумели обеспечить себе и детям более-менее
сносное существование, остальные же ютились в таких вот лагерях.