Дом, в который нас направил Станислав Николаевич, оказался окружен высоким забором, и мы долго стучались под аккомпанемент дворовой кабыздохи, пока хозяин не открыл дверь.
– Мы от товарища Буренко, – негромко произнес я.
Невзрачный человечек, молча проводил нас в большую комнату с маленькими, задернутыми занавесями окнами, где за накрытым столом восседал Буренко. Неплохо живут отцы-командиры! Я даже мысленно руки потер от предвкушения обильной трапезы.
– Присаживайтесь! – развел руки в гостеприимном жесте наш начальник.
Упрашивать не пришлось, мы чуть ли не с рычанием набросились на еду. Митька, одним движением с хрустом вырвал из гусиной тушки голенастую ногу и вмиг ее обглодал. Затем, пошарив взглядом по столу, ухватился за ломоть хлеба на полкаравая и, соорудив на нем огромный бутерброд из невообразимой смеси соленой рыбы, черемши и свиного окорока, принялся уже неторопливо, со вкусом поглощать сие произведение. Я же на время зарылся в своей тарелке, на которой горой возвышалась любимая мной гречка со свиными шкварками.
Минут на десять в комнате установилось молчание. Наконец Буренко не выдержал:
– Ладно, товарищи, вижу, вы слегка насытились, пора нам выпить за знакомство, а потом обсудим наши проблемы, – заметил он, разливая по рюмкам прозрачную водку. Чокнулись, выпили.
«Специалист», – подумал я, глядя, как он ловко вновь наполняет рюмки. Повторили, закусили солеными грибками, и Буренко сразу перешел к делу:
– Вы, наверное, удивлены скоротечности приема в управлении? На то есть веские причины. – Буренко на короткое время прервался, ожидая нашей реакции, и, заметив заинтересованность на наших лицах, удовлетворенно продолжил: – Вы сегодня прошлись по рынку, посмотрели на нынешний состав населения Владивостока. Скажу прямо, город захлестнула волна мигрантов из Китая и Кореи. Нет, их и раньше хватало, но при царизме великодержавный шовинизм не предусматривал равноправных отношений между нациями. Поэтому в административных подразделениях того времени было мало представителей национальных меньшинств. С приходом советской власти люди все выравнялись в правах, и это великая заслуга нашего государства. Представители различных наций сейчас честно трудятся на руководящих постах. И это, братцы, очень хорошо! Но иностранные разведки, используя местные диаспоры, внедряют в наши ряды под видом честных тружеников своих агентов. Наше ведомство эта чаша тоже не миновала. Проверки при приеме зачастую не очень помогают. Многие из этих ребят хорошо послужили советской власти в борьбе с Белым движением, но для некоторых из них интересы нации гораздо важнее нашего общего дела – становления коммунизма на всей планете! – Буренко перевел дух и уже тихо и как-то устало закончил мысль: – Короче, о любых телодвижениях в «конторе» на следующий день уже знает вся Миллионка. Предатели повсюду, а вычислить их сложно. Вот я и решил вас, как людей здесь еще не засветившихся, внедрить в среду местного криминалитета, легенда для вас будет подготовлена. Вопросы ко мне есть? – И, не дождавшись ответа, продолжил: – По нашим сведениям, из Шанхая во Владивосток на днях прибывает представитель Казачьего союза с помощниками, для организации серии терактов, покушений на ответственных работников нашего аппарата и дестабилизации обстановки в Приморье. По возможности они постараются привлечь к участию в нападениях – хунхузов. Белокитайские бандиты, естественно, работать бесплатно не будут. Посредником и гарантом проведения акции должен был послужить некто Чжэн Чэнгун – авторитетный скупщик золота. Во время проведения операции по перехвату золотого потока, идущего с приисков, он и его два сына были захвачены нашими пограничниками. За обещание сохранить жизни ему и его сыновьям Чжэн Чэнгун готов сотрудничать с нами.