- А это что?
- Это - пистолет. Он стреляет, как ружье.
- А из него можно убить немца?
- Можно. – Я разложил ремни и принялся резать финкой полосы для
подмышечной сбруи. В мешке водителя нашлась большая цыганская
иголка и катушка суровых ниток, которыми я старательно соединял
пробитые гвоздем ремешки, делая хорошо знакомую по прошлой жизни
оснастку.
- А это зачем? – Девочкам было все интересно, и они плели
косички из обрезков кожи.
- А это чтобы не видно было под одеждой. И доставать удобно. – Я
прикинул почти готовую подвеску на себя и остался доволен
результатом. Катя тоже занималась трофейной винтовкой и
посматривала одним глазом, прислушиваясь к моим объяснениям. Вот же
Мегре доморощенный! Потом будет опять допрашивать…
Вооружившись, почувствовал себя готовым к новым свершениям и
стал кроить себе разгрузочную жилетку с прицелом рассовать по
кармашкам гранаты и другие боеприпасы. Катя после краткого
расспроса, не долго думая, подключилась к процессу, безжалостно
кромсая немецкую форму сразу на два комплекта. Маленькие сестренки
тоже шили жилетик для Машки, так что наш кружок «кройки и шитья»
вполне плодотворно сработал, закончив на следующий день полезную
амуницию.
Незаметно июль закончился, перейдя в август, обильно
обрушившийся белыми грибами, вкусной черникой и малиной, росшими
повсюду. Наша семья принялась за заготовку, ежедневно вывешивая
долинные нитки грибов и суша на единственном солнечном месте
россыпи ягод. Я, точно зная, что зима предстоит голодная и
холодная, озаботился о зимней для всех одежде, безжалостно обменяв
в деревне большинство офицерских деликатесов. Дед Михей смотрел
из-под кустистых бровей на принесенное мной, но вопросов предпочел
не задавать, имея насчет меня смутные подозрения с того дня, когда
я нечаянно уронил свой «посох», загремевший железом о намытый
пол.
- На станции эшелон собирают, - сказал, увязывая мешок с зимними
вещами. – Молодежь в Германию угоняют. Охраны не много, дежурят у
состава по двое и вагоны от станции далеко.
Похоже он меня принимает за разведчика от более серьезных людей.
Дома долго думал пока сдуру не решил посоветоваться с Катей.
- Надо их освободить! Коля! Это же советские люди!
- А мы кто? Могучие бойцы?
- Одна пойду!
- Так и знал, что нельзя тебе говорить!
- Ну, Коля! Что ты как маленький!