Сознание медленно выплыло из темноты и отобразила расплывчатую
картинку. Полутемная комната и спина с белой косынкой на голове. Во
рту поселилась Сахара, царапая песком все горло, а язык ощущался
как тяжелый камень, которым невозможно было пошевелить.
- Пить, - прошептали губы, но изо рта не вырвалось ни звука.
Спина тем не менее замерла и повернулась передом, явив симпатичное
лицо Катюхи, только слегка похудевшее.
- Очнулся! Что?! Родненький! – Лицо наклонилось надо мной,
поливая мой лоб соленым дождиком. – Сейчас водички дам! – Бульк,
звяк, и меня, осторожно придерживая за голову, стыкуют с холодным
краем алюминиевой кружки. Вода живительной струйкой потекла внутрь,
омывая гортань и устремилась в желудок, даря невероятные ощущения
возвращения к жизни.
- Вот и хорошо! Сейчас дам тебе порошочка, а потом куриного
бульончика, сразу пойдешь на поправку. Ты помолчи, не трать
силы…
Под причитания Катьки, у которой неожиданно проснулся
материнский инстинкт, принял внутрь все перечисленное и опять уплыл
в небытие, но уже в обычный сон, обозначивший начало моего
восстановления из мертвых.
На третье пробуждение я смог выдать несколько слов.
- Как сестренки? Мы где?
- Девочки и другие детишки все здесь, на партизанской базе. Как
окрепнешь – придут навестить. Мы видели, как ты бежал, а того что
тебя подстрелил я убила. Потом мы до вечера прятались в лесу, пока
не пришли партизаны и не забрали с собой. Все. Тебе нельзя
волноваться! Спи, давай!
Позже я узнал, что спаслись немногие, в основном молодежь, а
остальных каратели сожгли в скотном сарае облив его бензином и
подперев ворота. К сожалению, от возмездия им удалось уйти и теперь
партизаны роют землю, пытаясь найти место их базирования,
поклявшись уничтожить всех до единого. Наш знакомый Гришка тоже
погиб, когда встретил подводу с замаскированными под мирных
обывателей боевиками.
- Отгадай! Кого я встретила тут? – Я наворачивал кашу с куском
хлеба, с огорчением разглядывая свои скелетообразные ручки. Две
недели без памяти не прошли для меня бесследно. – Помнишь
лейтенанта, который приходил с солдатами к нашей избушке? – Лицо
Кати зарумянилось, а глаза стали мечтательными. Неужто влюбилась?!
Эх! Недолго мне осталось любоваться ее красотой!
- Влюбилась, что ли? – Не стал я миндальничать, ввергая в панику
разум моей напарницы, которой до сего момента такая мысль не
приходила в голову.