— Мамочки,
— охнула госпожа, вскочила на ноги и дернулась было бежать со всех
ног, но помешала Матрена.
Служанка
вскарабкалась по девушке как по фонарному столбу, обвила руками,
ногами и пронзительно заверещала прямо в ухо:
— Барышня
Веселина! Барышня Веселина! Что это?! Что это?! Кто это?!
А-а-а-а!
Паническими
криками женщина чуть не довела себя до помешательства. Ночью, в
туманном лесу, в кромешной тишине вопли Матрены нагоняли куда
больше страху, чем невнятное дыхание непонятно кого. Последнее, к
слову, могло еще и просто послышаться. Мало ли что может
померещиться в тумане? Веселина тщетно пыталась оторвать от себя
служанку, но та вцепилась намертво, как потерпевший кораблекрушение
в единственное уцелевшее бревно. В это время до путниц снова
донеслось чье-то тяжелое дыхание, и в туманной дымке померещился
размытый силуэт то ли волка, то ли собаки… Служанку будто змея
ужалила — она подпрыгнула на месте, ухватила барышню за руку и
помчалась в лес, ломая кусты, как удирающая от хищников важенка.
Веселине ничего не оставалось, кроме как нестись следом, стараясь
держать темп и не отставать. Матрена точно не собиралась отпускать
ее руку, а девушка не желала лишиться конечности. Вместе они
топтали муравейники, пинали кочки, валежник, коряги, продирались
сквозь кустарник и заросли малинника. Ветки хлестали им по лицу, но
хотя бы никто не кусал за пятки.
Тут они
добежали до обрыва, который заметить в темноте могла разве что
кошка. По какому-то невероятному наитию Матрена умудрилась
почувствовать опасность, затормозить, опасно балансируя на самом
краю, и тут в нее со всего скока врезалась Веселина. С воплем ужаса
обе полетели вниз, больно ударились о пологий склон, вцепившись
друг в друга, скатились до ручья (к счастью, неглубокого) на дне
оврага. Беглянки дружно наглотались воды, судорожно откашлялись, не
в силах встать на ноги, поднялись на четвереньки, прошлепали по
воде до противоположного берега и, тяжело дыша, в изнеможении
рухнули на относительно сухой участок земли. Они понятия не имели,
в какой части леса оказались, куда им следует идти, как вернуться
домой, но были живы и радовались каждому вдоху.
Первой
подала голос Матрена:
— Барышня…
смотрите, какая страшная птица… как бы она нас не заклевала до
смерти.
Веселина
тоже заметила сверкающие янтарем глаза филина, сидящего на одной из
веток рядом стоящего дерева.