Куртка, штаны, кроссовки, и обратно в фойе гостиницы, мимоходом
попросив девушку за стойкой вызвать такси.
Спустя двадцать минут прибыла машина, а там спустилась
родственница и, увидев, как я в нетерпении мнусь возле аэрокара,
покачала головой:
– Хорошо быть молодым, столько энергии…
Открыв перед ней заднюю дверь, я сам запрыгнул вперёд, жадно
уставившись в окно. Город многократно уничтожался почти полностью,
лишался столичного статуса. Но выжил, пройдя через семь тысяч лет
своей истории.
С высоты город не так сильно отличался от привычных видов: в
основном, те же невысокие домики из морфа. Правда, застройка
намного более ровная, улицы прямые, а кое-где по ним катались
наземные машины. И, само собой, больше административных, офисных и
промышленных зданий. Ближе к центру появились уже исторические
здания, там, где их смогли сохранить.
Наше такси пошло на снижение. Над центром города, примерно в
пределах старого Садового кольца, бесполётная зона.
Такси опустилось возле набережной, и я, выскочив наружу, жадно
вдохнул воздух. Здесь аж пахнет немного по-другому!
– Ну что, Светик, что бы ты хотел посмотреть?
Я повернулся к бабушке, проигнорировав «имя»:
– Всё, что успеем!
– Веди, – представив, сколько придётся ходить, тяжело вздохнула
она.
Я подскочил к большой карте на парковке, осматривая пометки.
Остатки кремлёвской стены, старый штаб планетарной обороны,
бомбоубежища военных времён, исторический музей…
Глаза разбегались. И в тот момент, когда из опустившегося возле
нас чёрного микроавтобуса вышло несколько крепких парней, я даже не
регистрировал их, как опасность. До тех пор, пока они не оказались
рядом, и по телу не пробежала боль от выстрела парализатора.
Упасть мне не дали: подхватили под руки, а к лицу приложили
губку, от запаха которой сознание стало уплывать. Последнее, что я
запомнил, как меня с бабушкой запихнули на заднее сидение, а дальше
только темнота.
Очнулся я в каком-то подвале, со скованными за спиной руками,
привязанный к стулу. Разлепив веки, попытался отвести взгляд от
направленной в лицо яркой лампы. Сознание затягивала пелена
наркоза, притупляющего боль в отходящем от действия парализатора
теле.
Повернув затекшую шею, увидел рядом стул, на котором сидела
бабушка, опустив подбородок на грудь. В себя она всё ещё не пришла.
Сердце сжал страх за родственницу, разгоняя овеявшую мозг
хмарь.