Так ничего не решив, я поплотнее укутался в куртку, и, на ощупь
найдя ползунок терморегулятора, сдвинул его в сторону. Куртка будет
лучше сохранять тепло, хоть какая-то защита, в погребе прохладно. А
после постарался расслабиться и уснуть, понадеявшись, что тысячи
лет генетических улучшений не дадут мне заболеть.
Сколько в такой полудрёме я провёл, не знаю. Время измерялось
только тем, что пару раз я, всё же, испортил свою тюрьму, опорожнив
мочевой пузырь в дальнем от лестницы углу. Даже ведра, куда можно
справить надобности, мне никто не предложил, а бутылки от воды
хватило на один раз.
Тьма, едва разгоняемая совсем маленькими лучиками света, оттуда,
где сходились тяжёлые двери, тишина и медленно подступающая жажда с
голодом. Интересно, когда я решу, что моча в бутылке тоже
жидкость?
Отчаяние чередовалось со злостью, мыслями о бабушке с сожалением
о том, что все мои планы пошли по бороде. Если мой прадед – а к
кому ещё идти родственнице? – найдёт деньги, что мешает бандитам
повторить похищение? Правда, одно радует: с такой точки зрения,
убивать меня никто не будет. Этакий выгодный актив на будущее.
Жажда росла с каждым часом, а постоянный круговорот эмоций
сменился апатией. Я просто сидел, облокотившись об лестницу, а уши
пытались вычленить хоть какие-то звуки наверху.
Я так сойду с ума. Нужно чем-то заняться. Осторожно забравшись
по лестнице, тщательно ощупал дверь. Гладкий морф стандартной
«древесной» текстуры, сантиметров восемьдесят в ширину, метра
полтора в длину.
Дверь нестандартная, расположена под углом к земле. И очень
узкая створка, за которой, как я понял, когда её открывали, тяжёлый
засов.
Хватит ждать. Из рукава вышла нить, и я осторожно пропихнул её
длинным куском морфа, отрезанным от стеллажа.
Рывок вниз, и врезавшаяся в материал нить прорезала дверь. В
сторону, и колечко вылетело мне в руки. Повторил всю процедуру ещё
раз. Вырезанный кусок створки упал мне в ладонь.
Сводящая с ума жажда заставила действовать быстрее. Просунув на
ту сторону руку, сдвинул в сторону засов. Миг – и я уже наверху
щурюсь от царящей вокруг полутьмы, кажущейся мне ярким днём.
Выжидая адаптацию глаз к свету, замер. Я стоял в пустом
помещении, освещённом одиноким плафоном. Гараж, судя по воротам.
Тут имелся только какой-то высокий деревянный трон с ремнями для
фиксации людей да, стоявший рядом, пустой верстак. Была ещё одна
дверь, наверняка внутрь дома. Приоткрыв створку, прислушался.