Погода стояла хорошая, вокруг было много людей, семейные пары, мамаши с колясками, какая-то молодёжь. Андрей бесцельно бродил по аллеям. Стемнело, и в парке зажгли фонари. Захотелось куда-нибудь уединиться, собраться с мыслями, и Андрей свернул в глухую, слабо освещённую аллею с одинокой скамейкой. Его вдруг охватило чувство опасности, захотелось немедленно уйти с этой аллеи.
Он уже подходил к скамейке, когда из кустов, прямо на него выскочил вчерашний амбал, сбил Андрея с ног и навалился на него сверху.
Но как-то странно навалился, — повалил и обмяк. Андрей кое-как смог выбраться из-под него. Он еще барахтался, когда услыхал
— Так, а что это у нас тут происходит? – раздался у Андрея над головой суровый голос.
Прямо над ними стоял наряд милиции, — совсем молодой сержантик и пожилой уже старшина.
— Встали оба, подошли сюда, — скомандовал старшина.
Андрей наконец вылез из-под огромной туши, поднялся и подошел к старшине, сержант кинулся к продолжавшему лежать амбалу.
— Михалыч, он кажется того, мёртвый.
— Стоять! — заорал моментально среагировавший старшина, от его, еще мгновение назад вальяжной позы, не осталось и следа. Он молнией метнулся к Андрею, и заломив ему руки за спину, надел наручники.
Андрей смотрел на происходящее как бы со стороны, настолько все было нелепым.
Амбала перевернули на спину, в левом боку почти подмышкой у него торчала рукоять огромного ножа.
— Да он весь в кровище, Михалыч, — услышал Андрей, проследил машинально за взглядом старшины и оторопел. Он действительно был в крови. Весь. С ног до головы.
— За что ты его? - спросил старшина.
— Это не я, - промямлил не ожидавший такого развития событий Андрей.
Старшина махнул рукой, — мол как знаешь, не хочешь говорить, не надо, и стал по рации вызывать опер группу.
На допросе у следователя, уже в отделе, Андрей рассказал всё как было.
— Скажите Гуров, вам доводилось ранее встречать убитого?
— Да, ответил Андрей, вчера вечером этот парень предъявил мне ультиматум.
— Я проводил до дома свою знакомую, а этот парень, наверное, жил где-то рядом, и вероятно имел на неё виды, ну и очень настойчиво попросил меня оставить эту девушку в покое.
Дело вёл пожилой следователь, уставший и от жизни собачей и от опостылевшей уже работы. Ему очень хотелось домой, дело это было для него ясное как белый день.