Когда-то, давным-давно, я удрал с эльфами. Я усвоил их образ жизни и прожил с ними так долго, что стал неотличим от их племени. Это, я думаю, можно считать определенным успехом. Но это не удовлетворило бы мое юное, еще не публиковавшееся «я». Это также не дает ответа на вопрос, который тот Майкл поставил бы передо мною более трети века тому назад.
В Сибири шаман – подвижный низкорослый мужчина с аккуратно подстриженной седоватой бородой, в костюме-тройке, вручил мне чертов палец, который, по его словам, должен помочь мне высвободить свои силы. Я всегда держу его около компьютера. Поднимая его со стола, ощущая его увесистость, я возвращаюсь мыслями в прошлое, к тому только проклевывавшемуся писателю, которым я некогда был, воспламененному амбицией, нетерпеливо ожидающему ответа, на который, как он уже тогда знал, потребуются все эти годы:
Нет, Майкл, я пока что не добрался туда. Но не сдаюсь и не оставляю попыток. Когда-нибудь, надеюсь, я стану настолько хорошим писателем, насколько это возможно для меня. Ну а пока что я учусь как можно старательнее и быстрее.
Вот на каком свете, на каком уровне, на каком этапе карьеры я сейчас нахожусь. Надеюсь, результат тебя радует.
Майкл Суэнвик
Слышу шелест крыльев. Пора начинать рассказ.
Я стоял снаружи и смотрел по сторонам, и тут шестнадцатилетняя Марта Гисслер – беременная, нелюбимая и незамужняя – вышла на рельсы, по которым со скоростью сорок пять миль в час мчался поезд Канадской грузовой железнодорожной компании. Машинист увидел ее, тут же дал гудок и попытался затормозить поезд. Но поскольку поезд состоял из семидесяти шести груженых и семидесяти трех пустых вагонов, которые тащили два локомотива «SD70M-2» мощностью по 4300 лошадиных сил каждый, и весил в общей сложности 11 700 тонн, было сразу ясно, что остановить его вовремя невозможно. Машинисту оставалось надеяться лишь на то, что обезумевшая женщина, стоящая на путях, придет в разум.
Может, придет. Может, и не придет. Силы, которые привели Марту сюда, были целиком и полностью предсказуемыми. А вот ее поведение в данном, конкретном случае – нет. Так или иначе, это был миг полной, даже сверхъестественной, свободы воли.
Марта смотрела на приближавшийся поезд без страха или возбуждения, а с полной ясностью мысли. Она обдумывала что-то, ведомое только ей самой, пришла к какому-то выводу и решительно попятилась, чтобы уйти с рельсов.