– Я вмешиваюсь, когда считаю это необходимым, – возразил Рат самым провокационным тоном, какой он только мог избрать в данную минуту.
В какой-то момент он подумал, что обладатель шрама взорвется. Его лицо налилось краской, а рубец побагровел.
– Ваше счастье, что вы полицейский, – сказал он. – Мы уважаем силы порядка. Иначе у вас возникли бы неприятности. – Он сделал театральную паузу. – Большие неприятности. Так со мной никто не разговаривает. Я хорошо запоминаю лица. Молите бога, чтобы вы никогда не встретились мне как частное лицо.
– Я всегда на службе.
– Хороший полицейский не пьет на службе, – сказал русский, указывая на бокал в руке Рата.
– Значит, я плохой полицейский, – ответил тот и сделал глоток кофе. Каким же смешным выглядело поведение этого «хозяина положения»! Гереон не собирался пасовать перед этой мускулистой обезьяной.
Но мужчина со шрамом неожиданно стал более приветливым. Он посмотрел на фото, взял его из руки Рата и изобразил заинтересованный вид.
– Мы бы вам действительно с удовольствием помогли, но, как я уже сказал, никто из нас не видел этого человека.
– Я бы хотел сам спросить об этом ваших друзей, – настаивал комиссар, доставая из пачки «Оверштольц» сигарету.
– В этом нет надобности. Они вам скажут то же самое. – Русский услужливо достал коробок спичек и дал ему прикурить.
Взгляд на группу мужчин подсказал Рату, что этот тип был прав: они действительно скажут то же самое.
– Вы можете оставить фотографию у себя, – сказал он, закурив. – На тот случай, если все же что-то вспомните. Этого никогда не знаешь наперед. – Он допил свой «американо» и поставил бокал на стол среди рюмок для водки. – Я бываю здесь часто. Увидимся.
С этими словами Гереон повернулся и ушел. Впервые за сегодняшний вечер он был уверен, что наткнулся на людей, которые знали Алексея Ивановича Кардакова. Пусть даже они ему в этом никогда не признаются. В этом случае он мог поверить человеку со шрамом: никто в этой компании никогда не откроет рта, чтобы помочь немецкой полиции. По крайней мере, до тех пор, пока рядом находится один из двух мускулистых русских.
Но Рату было все равно. Когда он вышел из «Какаду», его одолела зевота. Возвращаясь на Нюрнбергерштрассе, комиссар был в прекрасном расположении духа, несмотря на усталость. Он вошел во вкус. Наконец-то у него появилась крошечная зацепка! И теперь он к тому же знал, где ему продолжать свои поиски. В кафе «Берлин». Реклама его была на фирменном коробке со спичками.