Парадокс ситуации заключался в том, что всё это никак не касалось Раймира и его обучения. Он учился в разных местах, и не в последнюю очередь – в срединных мирах, зачастую у таких наставников, которых вовсе не признали бы благородные леди. Как итог, он мог с уверенностью сказать, что только по-настоящему сильные демоницы могут представлять для него угрозу – с магией внушения или без. И Анника вряд ли входила в их число просто в силу возраста и влиятельности её дома. Но он не мог демонстрировать всё это за пределами семьи. И с другой стороны, не хотел быть побеждённым кем-то, кто слабее него. Это был пат. Тупик.
И кроме того, он сказал правду – если бы он нанёс ей ущерб, для матери это был бы слишком большой скандал. Раймир мог эпатировать по мелочи, но не стал бы подставлять леди Варшану в серьёзных вещах.
Последняя из значимых причин заключалась в том, что в его навыках были тайны… и слабости… Которые он тоже не хотел раскрывать никому, даже матери. Это касалось только его. Он не знал, может ли Нар-Шах оказаться настолько искусна в бою, чтобы определить его слабые места. Определить его… болезнь. Но он не хотел рисковать.
Оставался, однако, более сложный вопрос. Зачем ей вообще это понадобилось? Раймир не был тем, чем дом Ваш-Тар когда-либо гордился. Причиной тому в первую очередь была, как выражалась мать, «ублюдочность» его отца.
Следовательно, Анника не могла знать о его боевых качествах и вряд ли на самом деле хотела что-то выведать, хотя… Нет, Раймир не думал, что дело в этом. Но что тогда? Она действительно хотела, чтобы ставкой в бою стала постель? Глупо, ей наверняка было из чего выбирать. И в конце концов если бы дело было в этом, она могла бы напрямую попросить его мать. «Считала, что в этом случае точно получит отказ?» Причина не выдерживала критики. Опять же – он явно не входил в число любимых сыновей, так с чего ей было решить, что мать его не отдаст?
Раймир, до того уже несколько часов ходивший по комнате в гостевой спальне поместья, где проходил приём, тяжело опустился в кресло и потёр глаза.
«Почему это вообще так волнует меня?» — задался вопросом он. Самым дурацким из всех, которые у него имелись, надо сказать. Был и ещё один замечательный вопрос… Она так долго настаивала, шла напролом… Так почему в итоге отступилась так легко?