Пройдя по коридору, Маргарета вышла в полумрак зала, где ее уже ждали полсотни зрителей. Слева от нее Молье соорудил нечто, напоминающее алтарь, в центре которого стояла небольшая деревянная скульптура танцующего Шивы. В комнате было душно от приторного аромата курительных палочек, запах которых мешался с духами дам.
Заждавшиеся зрители встретили появление Маргареты жиденькими хлопками. Напряженная, точно струна, танцовщица, кивнула музыкантам. Те завели жалобную тягучую мелодию, и девушка начала танец.
Она плохо помнила все, что произошло дальше. Единственное, что осталось в памяти, это шумные вздохи, которые издавала мужская часть гостей каждый раз после того, как она сбрасывала очередной покров. Когда наконец музыка закончилась и девушка, почти нагая, склонилась перед Шивой, зал взорвался аплодисментами.
К склонившейся в поклоне танцовщице подошел Молье и хозяйским жестом набросил на ее обнаженные плечи расшитый драконами шелковый халат.
Улыбнувшись напоследок возбужденным поклонникам своего таланта, Грета исчезла в коридоре, ведущем в гримерку, а за ней, чуть ли не отталкивая друг друга, бросилось пять или шесть мужчин, но им преградил путь ее спутник.
– Извините, господа, леди МакЛеод сейчас переоденется и сама выйдет к вам. Будьте, пожалуйста, благоразумны.
Господам ничего не оставалось, как вернуться на свои места, стараясь «сохранить лицо».
А ворвавшаяся в гримерку Маргарета закружилась посреди комнаты, раскинув руки. Да, это триумф! Боже, как прекрасно жить на свете! Если так пойдет и дальше, то Париж падет к ногам Маргареты МакЛеод, нищей голландки, которую не брали натурщицей даже самые бездарные художники. О, она еще сорвет банк! Танцуя, она просто-таки кожей ощущала желание, идущее из зала. Да, она сказала новое слово в искусстве и гордится этим!
Сияя от переполнявшей ее гордости, она скинула халат и быстро переоделась в купленное специально для этого вечера очаровательное темно-зеленое бархатное платье с атласными вставками того же цвета и кремовыми кружевами.
Приведя свой туалет в порядок, она уселась перед зеркалом и пристально взглянула на свое отражение. На нее смотрела не испуганная молодая женщина, а королева Парижа, глаза которой сияли торжеством.
Радостно мурлыкая веселый мотивчик, в комнату вошел Молье, щеки которого порозовели от удовольствия, а на губах змеилась самодовольная улыбка.