Крошку Хилари отец начал таскать за собой на работу, как только девочке исполнилось шесть лет. Разумеется, это было неприлично – никто и слова бы не сказал мистеру Джилу, если б на месте Хилари был её старший брат Анджело, будущий хозяин всего дела. Но Анджело Орти электроникой не интересовался. Без лишних словопрений в семье – и в корпорации – подразумевалось, что он окончит факультет экономики и бизнеса в лучшем университете Сиднея, перебесится и займётся делом. Анджело исполнилось восемнадцать, он дважды провалился на экзаменах в это престижное заведение, снял квартиру на Уэзерхилл-стрит, которую не убирал месяцами, и погрузился в головой в жизнь, всегда его привлекавшую: пик интенсивности обычно наступал за полночь, и тогда в прибрежных барах рекой лился алкоголь и бились стёкла; просыпался Анджело Орти в два-три часа дня с головой, трещащей иногда от наркотиков, но чаще всего – от похмелья. Соперничать за авторитет в фирме он с шестилетней сестрой даже не думал.
А популярность смышлёной не по годам «принцессы» была огромна. Она залезала на колени любому из служащих корпорации так мило и непринуждённо и мешала работать до тех пор, пока ей не объясняли подробно смысл всех операций, и порой от наказания её спасало только то, кем был отец «любопытной Лари». Она узнала слова «ремитирование», «куртаж», «лизинг» значительно ранее, чем они стали известны её сверстникам, и свободно оперировала ими; в двенадцать лет она сумела подсказать отцу весьма изысканный экономический ход во избежание убытков – разумеется, детали разработали и осуществили специалисты своего дела, но принцип был заложен маленькой школьницей из Роуз-Бей. Отцовская гордость Джилберто Орти била фонтаном. Анджело вполне устраивало течение его жизни, пока исправно функционировал счёт в банке; а Сайсели Орти не переставала дома терзать мужа: «Джил, дорогой, что ты делаешь? Подумай сам – зачем ты внушаешь Хилари несбыточные надежды? Наша дочь не играет в куклы, у неё нет подруг, она нелюдима – ты растишь её как мальчишку. Я слышала на днях, как она рассказывает Клинтону, что она сделает в первую очередь, когда займёт твоё кресло. Но ведь этого не произойдёт, Джил! Согласно уставу корпорации, женщина не может управлять ею, пока есть мужчина…» Муж отмахивался от таких разумных и жестоких речей жены, и всё оставалось, как прежде. Хилари с молчаливого одобрения отца поступила на факультет экономики, столь настойчиво отвергавший в своё время непризнанный гений её брата, и до глубокой ночи пропадала в «Элпайн билдинг». Она не нуждалась в поклонниках – её горячими почитателями были двести девяносто семь работников фирмы. Но на «Орти инкорпорейтед» работало на пять человек больше… Хилари никогда не рассказала отцу, что с ней произошло на одной из заброшенных строек в устье реки Дарлинг-Харбор, синяки же на руках и лице объяснила падением. Сайсели и Джилберто безоговорочно доверяли дочери – тем большей неожиданностью для них стало объявление девятнадцатилетней Хилари о её переводе в экономический университет в Детройте. Девушка собрала вещи и уехала. Коротенькая открыточка из Лос-Анджелеса была единственной корреспонденцией от неё за четыре года. Родители разыскивали её – хотя бы для того, чтобы убедиться, что у дочери всё в порядке; но, не зная даже названия университета, Джилберто и Сайсели это не удалось. Хилари просто пропала. Тем сильнее плакала от радости Сайсели Орти, обнимая совершенно негаданно вернувшуюся за полтора месяца до своего двадцать четвёртого дня рождения домой дочь. Она упрекала и целовала Хилари, и расспрашивала о том, где она пропадала. Хилари только смущённо улыбалась. О времени, проведённом в Штатах, она никогда и никому не рассказывала.