– Куда теперь? – спросил Фокин.
– Есть у Оболтуса маруха, да не просто подружка, а такая, за которую он готов душу отдать. Огонь-баба, Фимка, почитай, всю добычу ей отдавал. Если не прошла у них любовь, то у нее он сейчас. В Замоскворечье она живет.
– Поедем брать?
– С ума сошел! На гранде пятеро было, а нас двое. И оружия у меня нет. Поедем к Маршалку за подмогой. Черт, совсем из головы вылетело! Надо же протокол написать, огрызок изъять, а лучше его гипсовый слепок сделать.
– Зачем?
– Как зачем? Для суда. Чем доказывать-то будем, если Фимка откровенничать откажется?
– Да плевал ревтрибунал на наши огрызки. Большевики его и без всяких огрызков приговорят.
– Во как! Нет, Герасим Ильич, я так работать не приучен. Вон там аптекарский магазин виднеется, сходи, будь другом, купи гипса. И понятых найди. А я протокол писать стану.
– Слушай, Осип, кто из нас субинспектор, а кто агент? Кто кем командовать должен?
– Ну, командуй.
Фокин с досадой сплюнул и отправился в сторону аптеки.
* * *
Фимка свою Шурочку не разлюбил, почему и был задержан на ее квартире. Вошедший вслед за милиционерами в жилище возлюбленной бандита неприметный товарищ в кожанке быстро отыскал злополучный портфель, покопался внутри и, не сказав никому «спасибо», убыл.
* * *
– Ловко! – Маршалк улыбался.
– Время идет, Карл Петрович, а приемы сыска, которым меня учили, не меняются. Да и повезло мне.
– В нашем деле везет тому, кто везет. Молодец, Осип Григорьевич. Я буду ходатайствовать о назначении вас на должность субинспектора. А это семьсот рублей в месяц! Да и карточки мы на спецскладе отовариваем.
– Спасибо за честь, ваше высокоблагородие, но позвольте отказаться. Не по душе мне в милиции служить.
– Новая власть не нравится?
Тараканов ничего не ответил.
Маршалк встал из-за стола, подошел к двери и выглянул в секретарскую. Затем плотно закрыл дверь, приблизился вплотную к Тараканову и прошептал:
– А вы думаете, я от Совдепии в восторге? Однако ж служу. Во-первых, потому что ничего другого делать не умею, а во-вторых, я считаю, что при любой власти граждане должны иметь право на защиту от таких, как пойманный вами сегодня Оболтус.
– Четыре года назад один австрийский полицейский, служивший под моим началом во Львове, говорил мне то же самое. Недавно я узнал, что он плохо кончил.