Проще нет – геометрию века
втиснуть в последний свинец.
Вот – пуля. Вот – лоб. Вот – исходная веха.
Не важно, как жил, где конец,
не важно в каких обитал окаянствах,
кого перед смертью позвал,
рассеется в памяти кокс или пьянство,
нетленно одно – идеал.
Когда-то влюбился в портрет незнакомки,
а рядом – трехцветный тритон.
Но лик неземной проступал сквозь пеленки,
стаканы и небосклон.
Ты труп. Но не стерся в сознании вектор
туда, где блаженная дрожь,
едва лишь в мертвецкой погаснет прожектор,
ты заново собран – и прешь
на свет, напролом сквозь теченья и скалы,
сквозь спальни любовных утех.
Ты – точка, ты – рифма, ты – маленький шалый
свинцовый восторженный смех.