– За этот забор нельзя выходить!
– А руку вот так высунуть можно? – спрашиваю я, потому что хочу точно знать, что можно, а что нельзя, и просовываю руку сквозь мокрые металлические прутья.
Но она мне не отвечает.
– Перед верандой надо снять обувь, – говорит она и уходит.
Я снимаю обувь и встаю на мокрую половую тряпку голой ступней, так прохладно и приятно щекочет. И даже по спине прошел холодок до самой шеи.
Мимо проходит нянечка с тазом для мытья игрушек, формочки из песочницы стучат друг об друга в тазике и блестят красным, желтым, как пластмассовые ракушки. Она не видит меня за этим тазом. Спотыкается об меня, и вся вода вместе с формочками выливается на пол, затекает между досок веранды, на ковер. И игрушки лежат в луже как разноцветные рыбки.
– Что же ты встала на дороге! Ой, ну пенек с глазами! – говорит няня с досадой.
Я пытаюсь сдержаться, но слезы уже катятся по щекам, и из горла выходит противный скрип.
– Ну что же ты какая-я, не скажи тебе ничего-о, – наклоняется ко мне няня. Она растягивает последние буквы и смотрит на меня с сочувствием. Как будто ей жалко меня, что я какая-то такая.
– Ну. Да не реви ты, – и шепотом: – Сейчас Нина Алексеевна услышит, хуже будет.
– Пенек с глазами! – слышу я снова. Это рядом смеется какой-то мальчик и подпрыгивает от восторга. «Пенек с глазами». Прыжок. Его смех звучит как колокольчик. Он очень-очень рад, а мне хочется ударить его совочком, и я замахиваюсь над его головой.
– Ты посмотри, какая! – воспитательница ловит мою руку, тянет меня до скамейки и резко отпускает. Я шлепаюсь попой о доски.
– Сиди здесь. Здесь у нас «скамейка добра».
Какая же это скамейка добра, если я стала гораздо злее!
Я сижу, ни на кого не смотрю. Я чувствую, что все остальные на меня смотрят и знают, какая я. И только я одна не знаю.
А ко мне подходит тот самый мальчик, который прыгал. Протягивает мне совочек и садится рядом.
– Иди отсюда!
– Прости, мне ужасно понравилось, что ты пенек с глазами, это же класс!
Говорит он очень радостно, словно, хочет подарить мне кусочек этой радости. И замирает вытаращившись, изображая глазастый пенек, то есть меня.
Этот мальчик здесь самый противный из всех! Даже холодная манная каша и какао с пенкой лучше, чем он.
– Ну, не обижайся, давай тебя будут звать Вселенная, это очень красиво, – он разводит руки в стороны, показывая что-то очень большое. – Вселенная, ты поможешь мне вырыть ров?