Вышиваю твое имя бессонницей с изнанки век.
Не смею произнести – даже подумать! – его вслух.
Ночью особенно остро ощущается скорый времени бег:
не успеешь переменить позу, а стрелка уже добралась до двух.
В этом октябре слезы радости и вязкая боль утраты —
отпуская тебя, не могу тебя отпустить.
Наступаю на горло несдержанным «с кем ты?», «куда ты?».
понимаю, что нужно закрыть двери в лето и – жить.
Бессознательно и безрассудно теряя опору
многолетних новелл на салфетках, изящных стихов,
нас связавших прочнее, чем чьи-то стальные оковы…
Для любителей жесткости есть только сталь из оков.
А для нас, изнурявших друг друга молчанием,
да, для нас, проводивших в искании годы,
только паузы самым безжалостным из наказаний,
только лишь безразличие режет ладони, вживляя в нас холод.
В пустоте и беззвучии ночи, в квартире, в кровати, в силках простыней
я прошу Высший разум мне хоть намекнуть, где же выход
Конец ознакомительного фрагмента.