Иногда я думаю вот о чем… Говоришь ли ты ей все те же слова, что когда-то говорил мне? Такие же нежные и необыкновенно красивые? Смотришь ли ты на нее так же, как смотрел на меня? С таким же трепетом и восхищением? Убираешь ли аккуратно прядь ее непослушных волос за ушко? Вот так… как когда-то это делал мне? О, как мне нравился этот милый жест! Ты касался моих волос одними кончиками пальцев и медленно, смакуя каждую секунду, убирал их с моего лица… Называешь ли ты ее тем глупым прозвищем, которое когда-то придумал для меня? Помнишь, как я злилась сначала и говорила, чтобы ты прекратил так ко мне обращаться? А потом… Я обожала слышать вместо имени это смешное прозвище, ведь ты вкладывал в него столько нежности! Водишь ли ты ее в те же места, наши места, где нам так уютно было когда-то прятаться от непогоды и целого мира? Держишь ли ты ее руку, так же, как и мою, когда вы переходите вместе дорогу? Переплетаешь ее пальцы своими, когда вы вместе смотрите фильм? Готовишь ей то самое блюдо, которое мы с тобой изобрели и дали ему то самое идиотское название? Помнишь, как мы смеялись потом и весело уплетали его? Целуешь ли ты ее сзади в шейку, каждый раз, когда она просит тебя застегнуть ей платье? Как меня? И еще я думаю… Почему, когда умирает любовь, остаются эти воспоминания?
Я нежная, очень нежная… И я точно знаю, что моя нежность гораздо сильнее любой мощной силы. Убеждалась в этом не раз и пришла к выводу, что больше всего на свете хочу сохранить в себе это состояние, эту способность делать так, что всякое проявление грубости и даже жестокости пасует перед ней, этой тонкой и искрящейся, словно паутинка на солнце, энергией, моей нежностью…
Он кричит на меня, негодует, обвиняет, он рассержен, зол, полностью во власти гнева. Мне ужасно хочется ему наговорить колкостей в ответ, накричать на него, доказать, как сильно он не прав. Но тут меня накрывает нежность. Она выбирается осторожным котёнком прямо из моего сердца и мурлычет: «Остановись, ты любишь его и ты другая». Я улыбаюсь и подхожу к нему, мои руки непроизвольно обвивают его шею. Он в замешательстве, в ступоре, уже не в гневе, но ещё ужасно скован. Я целую его и чувствую, как его гнев, злость потихоньку рассеиваются, а он смягчается. Он ничего не говорит, не отвечает на мой поцелуй, но я знаю, что враг повержен. Он в моей нежной власти. Он не хочет мне этого показывать, но я вижу, что он безмерно благодарен мне за то, что конфликт погашен, а буря в его душе начала успокаиваться. Одно прикосновение, один поцелуй и мой воин забыл, что он меня ненавидит. Ему неловко, но хорошо. Мы больше не враги. Я торжествую. Я, такая маленькая и хрупкая, снова усмирила его большого и дикого зверя. Он целует меня в ответ, и я вижу, что моя нежность вызвала его ответную, и теперь её сила удвоилась, умножилась, превратившись из осторожной тонкой струйки в мощный поток, сметающий всё на своём пути…