«Севгилим, севгилим…»
Музыкант, воспользовавшись моей задумчивостью, подошел ближе и, став на одно колено, выдал небольшую руладу.
– Бен ек сени севгилим! – автоматически, не успев задуматься, выдала я. Сколько раз я, живя в Турции, сбивала с местных этой фразой любовную спесь: «Я не твоя любовь!»
Кажется, мы удивились оба.
– Бен анладым?
«Ты понимаешь?»
– Понимаю, – ответила я по-турецки и поняла, что ничего не понимаю. Как в этом мире могут знать турецкий? Хотя русский-то знают. Может, еще какие-то языки будут родственными? Английский, например, или французский? Но ни английского, ни французского я не знала.
– Вы гостья барона?
Так, значит, здесь у нас – барон.
– Да. С позавчерашнего вечера. А вы?
– Я Тилиус, придворный музыкант. Но по некоторым причинам вот уже месяц торчу в этой дыре. Госпожа…
– Леттлерг.
– Госпожа Леттлерг, в последнее время так мало гостей, что не с кем перекинуться словечком. Я уже устал от этих жирных куриц, которые не видят дальше собственного носа и не умеют слушать настоящую музыку.
– И вы посчитали, что я умею?
– Ах, госпожа Леттлерг, как вы слушали! Вы стояли как завороженная! Я понял, для чего я взбирался сегодня по этой чертовой лестнице на эту башню – чтобы увидеть вас!
Ну ни хрена ж себе?! Вот это он загнул!
– Вы приехали с Ашуном?
– С кем? – удивилась я. – Нет, я прибыла с Рандиром и Тауэром.
– Это одно и то же. Вы не знаете?
Я ничего не знаю, но, кажется, пришла пора узнавать. Я умостилась между зубцами на прогретый солнцем камень. Музыкант сел у моих ног по-турецки, уложив свой крупногабаритный инструмент рядом.
– Я с ними только накануне приезда в крепость познакомилась. А почему вы назвали его Ашуном?
– Ашун, он Ашун и есть. Собака королевская.
– Не очень-то лестно вы отзываетесь о гостях барона, – я улыбнулась и склонила голову, как бы показывая, что я готова слушать.
– Вы не знаете об Ашуне?! – делано удивился Тилиус. – Я вам расскажу! Он называет себя Рандиром – Западным Ветром, но он Ашун – собака. Личная собака короля, которую он натравливает на тех, кто ему не нравится. Для ашуна нет разницы, кто перед ним – человек, эльф, ребенок – он убивает всех. На нем крови больше, чем на всех скайль-т-тэйлях вместе взятых! Говорят, что он даже собственную сестру убил! Представляете?
– Нет, не представляю, – заверила я музыканта. – Если он такой кровавый, то почему его барон принял?