Эдмунд пробрался через толпу людей, осаждавших ограждения Дюран-Хаус, и назвал стоящему на входе дородному лакею свое имя.
Эдмунд знал, что сегодняшний прием вызовет интерес в определенных кругах, но ему и в голову не приходило, что соберется так много зевак. Он явно недооценил количество любителей посплетничать об увиденном. Хотя лорд и леди Хэйвлок, хозяева Дюран-Хаус, сами немало поспособствовали созданию шумихи. Леди Хэйвлок была никому не известна до замужества, а замуж она вышла накануне Рождества, когда большинство представителей света находились в своих загородных имениях. По утверждениям горстки избранных, вхожих в Дюран-Хаус до того, как там поселилась чета Хэйвлоков, особняк чудесным образом преобразился, и все благодаря стараниям новой хозяйки.
Более того, прежде чем эта загадочная дама заняла свое место в высшем обществе, ее лорд проявил не меньшую прыть на другом поприще – и теперь они ожидали наследника. Как следствие, на публике она появлялась очень редко, а приглашений в Дюран-Хаус и вовсе никто не удостаивался. Это, в свою очередь, означало, что все сгорали от желания лицезреть переделанное согласно вкусу молодой леди Хэйвлок внутреннее убранство особняка.
– Вас ожидают, лорд Эшенден, – проговорил лакей и посторонился, освобождая для него проход.
Поднимаясь по ступеням парадного крыльца к двери, распахнувшейся перед ним, как по волшебству, Эдмунд не сдержал усмешки. Мачеха Джорджианы, должно быть, возликовала, получив приглашение на этот «тихий прием только для членов семьи и близких друзей», особенно узнав, сколь многие в число избранных не попали. После сегодняшнего вечера Уикфордов будут приглашать на самые разные мероприятия, устраиваемые дамами, чье стремление послушать рассказы о внутреннем убранстве Дюран-Хаус не знает границ.
Эдмунд передал пальто и шляпу открывшему дверь лакею и зашагал вдоль обшитой деревянными панелями стены к расположенной с левой стороны лестнице, насчитывающей несколько пролетов и поднимающейся к галерее второго этажа. Фойе было очень просторным и впечатляющим, но одновременно и гостеприимным, несмотря на устрашающие лица предков лорда Хэйвлока, хмуро взирающих на посетителей с портретов в тяжелых золоченых рамах.