Он резко поднялся из-за стола и, сохраняя угрюмое выражение лица, прошагал к двери, напоминая себе, что теперь он граф Эшенден. Поэтому его приход в условное место на встречу с Джорджианой вовсе не будет означать, что он снова превратился в слабохарактерного зеленого юнца, глупца, готового на что угодно ради ее лучезарной улыбки. Он давно уже невосприимчив к женским чарам, поэтому встреча с Джорджианой ничем ему не грозит. Напротив, это ей следует остерегаться. Если она хочет получить от него помощь, придется сперва ответить на несколько вопросов.
Он замер, положив ладонь на дверную ручку. Нахмурился. В действительности, допрос о событиях десятилетней давности станет равносилен признанию, что ему есть дело до вышеупомянутых событий. Что он до сих пор испытывает боль. Но ведь, в сущности, это дело чести. Джорджиана, наконец, просит его оплатить долг, и, как только он сделает то, что она хочет, они будут квиты.
И он освободится от нее.
Где же он? Джорджиана вышагивала по берегу ручья, перекинув через руку длинный шлейф своей лососево-розовой амазонки и разочарованно рассекая заросли сухого тростника кнутиком для верховой езды. Четыре дня минуло с тех пор, как она тайком подсунула записку в стопку писем, ожидающую отправки из отделения в Бартлшэме. С тех пор каждое утро на рассвете она приходит сюда, к их ручью.
Он должен был уже прочесть ее послание!
Вот ей и ответ: он не придет.
Какая же она идиотка! Когда наконец согласится с тем, что мачеха была права? Мужчины вроде лорда Эшендена не заводят друзей среди людей ее класса. Не говоря уж о женщинах ее класса. Будучи мальчиком, он всего лишь терпел ее за неимением иных товарищей для игр.
Джорджиана опустилась на бревно, их бревно, на котором они просиживали множество часов, удя форель и разговаривая. Точнее, он удил рыбу, мрачно подумала она, а сама она трещала без умолку, точно сорока. Он слушал ее – или делал вид, что слушает, – не сводя глаз с удочки. Подперев кулаком подбородок, Джорджиана уставилась невидящим взглядом на гальку на дне ручья, делавшую это место особенно хорошим для форели. Утомляла ли Эдмунда ее глупая болтовня? Он никогда не делился своими мыслями. За исключением их последнего дня вместе. Он пообещал, что, когда они вырастут и он станет графом, по-прежнему останется ее другом.