– Скинь СМС, когда решишь, – снова послышался голос Кейси, которая, я поняла по ее шагам, вышла из библиотеки, ничего не взяв. Ее белоснежная длинная коса и короткий сарафан вскоре скрылись с моего поля зрения.
Я не могу назвать Кейси своей лучшей подругой. Никто не сможет стать мне такой же хорошей подругой, какой была Мэгги. Мама Кейси – друг нашей семьи, и с того момента, когда Кейси, очередной раз придя к нам в гости, начала рассказывать о своей жизни (был очень длинный монолог), мы начали общаться. Точнее, она со мной. Она стала помогать мне во всем, везде со мной ходить, поддерживать. От жалости или нет? Я не знаю. Я правда благодарна ей, и я рада, что у меня есть человек, с которым я могу проводить время в школе, но она все равно никогда не станет для меня настоящей подругой. Я не могу ни делиться с ней чем-либо, ни просить о чем-либо или просто посплетничать.
Слова в книге запутывались на глазах и не давали мне сосредоточиться. Осознав, что сейчас у меня все равно не получится нормально прочитать, я аккуратно закрыла книгу и поднялась с пуфика.
– Ия, даже я не пью чай здесь так часто, как ты берешь книги. А я очень люблю чай, – по секрету прошептала мне Корнелия, наша библиотекарша, и засмеялась. Я поддержала ее смех улыбкой.
Моя дорога домой была недолгой. Проходя по темным улицам и обходя заброшенные дома и древние развалины, я чувствовала какое-то отвращение. Мне никогда не нравился мой город. Он всегда казался мне каким-то опасным, грязным, иногда скучным и пустым. Иногда я боюсь проходить по таким переулкам, но это лучше, чем проходить по большим перекресткам с огромным количеством людей, ездить с ними в автобусах. Я боюсь того, что они могут спросить: «Извините, а этот автобус куда направляется?», «Не подскажете, какая следующая остановка?» или «Вы, случайно, не знаете, где ближайший продуктовый магазин?» – а я ничего не смогу им ответить.
Как только я потеряла голос, мама не задумываясь отправила меня на уроки разговорной речи для немых, где нас учили общаться с людьми с помощью жестов. Спустя месяц я бросила это дело. Во-первых, таким языком общаются обычно два человека с отсутствием голоса. Тогда зачем мне это нужно? Во-вторых, когда я тренировалась в этом с мамой, идя на урок, все постоянно смотрели на нас и перешептывались между собой. Мне это ужасно не нравилось. Я чувствовала себя каким-то отсталым звеном, которому тут не место. Мне было ужасно плохо. Лучше вообще молчать, чем разговаривать так. Это и приводит к третьему пункту.