– Покажите мне монеты.
Действуя как во сне, я подал Кате альбом. Она неторопливо переворачивала страницы, периодически задавая различные вопросы. Я что-то отвечал, безнадежно погружаясь в волну захлестнувшего меня желания. Инициатива дальнейших действий все более обособлялась от моего сознания. Катя сменила позу. Разрез платья сместился еще выше…
…Я обнимал ее, жадно ловя все время ускользающие от меня губы девушки. Она пыталась сопротивляться, но… я не буду описывать в этом дневнике то, что происходило в моем номере…
Комнату освещали прыгающие огоньки камина. Мы сидели в кресле, полностью соприкасаясь обнаженными телами.
– Такая прекрасная погода. Я зашла только взглянуть на монеты и пригласить тебя на прогулку, – Катя рассмеялась.
Мир словно повернулся ко мне другой, цветной стороной. Я понял, как обкрадывал себя. Мне тридцать два года. Вся моя жизнь сводилась к работе, дому и безграничному, всепоглощающему коллекционированию монет. Я опять начал целовать ее все время ускользающие губы…
Мы не представляли, как долго находились вдвоем. Снизу, из холла, доносились голоса Хулио и Рулиссимо.
– Берегись, Алекс, Рулиссимо страшно ревнив, – Катя приготовила кофе, добавив в чашки кусочки лимона.
– Мне все равно. Завтра я увезу тебя к себе в Париж.
– А что будет с моим турбизнесом в России?
– У тебя будет свой турбизнес во Франции.
Катя встала. Она одевалась, до сих пор не поборов смущения под моим пристальным, пожирающим взглядом.
– Как только часы пробьют полночь, мы снова будем… изучать монеты… До встречи милый, – прошептала она на прощание и скрылась за дверью.
А я так и сидел в кресле. Планы, один грандиознее другого, громоздились в моей голове. Я парил так высоко в небесах, что с трудом обнаружил свой драгоценный альбом с монетами, лежащий под креслом. Все монеты были на своих местах.
Стук в дверь вернул меня к действительности. Накинул халат и с замиранием сердца подошел к двери. На пороге стоял Хулио.
– Алекс, не составите компанию в бильярд?
– С удовольствием, – я одарил его широкой улыбкой. – Через пару минут присоединюсь к вам.
Когда я спустился в холл, часы гулко отбивали удары. Было 22.00. Катя смотрела телевизор. Загадочно улыбнувшись, я послал ей воздушный поцелуй. В бильярдной, кроме Хулио, присутствовал Рулиссимо и, видимо, давно: запах его одеколона подтверждал мое предположение. Мы начали игру.