– Вы узнали бы голос звонившего мужчины?
– Нет. Было очень плохо слышно. Похоже, звонивший человек прикрыл трубку телефона платком. Я не смог бы его узнать.
– Сколько вам пообещали за это дело?
– Десять тысяч долларов.
– Допустим. С вашим планом нам все понятно. Теперь расскажите о том, что произошло на самом деле?
– А что тут рассказывать. Меня подставили. Я все сделал как надо. Заскочил в почтовый вагон, подождал в тамбуре до 16.00, потом подкрался к почтовому отделению. Дверь была неплотно закрыта. Сквозь маленькую щель я увидел сидящего спиной к двери пожилого охранника. Он, задумавшись, смотрел в окно. Я надел на лицо маску, чтобы самому не надышаться хлороформом, смочил тряпку и резким прыжком ворвался в почтовое купе. Охранник не успел даже сказать «Ой», как я приложил тряпку к его лицу. Он пару раз дернулся и благополучно заснул. Я схватил лежащий около него сверток с печатями и покинул купе. Дождавшись в тамбуре отметки 10 километра, я спрыгнул с поезда и побежал через кустарник. Минут через пятнадцать я добрался до шоссе, но обнаружил там полицейскую машину. Они заметили меня. Я пытался скрыться, но был схвачен. Это чистая подстава, шериф!
– Спасибо, господин Берлуччи, – с виноватым видом на лице сказала Мэгги. Девушка вопросительно посмотрела на шерифа. Тот равнодушно пожал плечами.
Берлуччи увели.
– Какие вы делаете выводы? – спросил шериф.
Мэгги нервно теребила край блузки. Ей самой хотелось задать этот вопрос шерифу.
– Я думаю, – неуверенно начала девушка, – тут имел место заранее спланированный замысел. Можете мне сказать, шериф, как включается и отключается сигнализация почтового вагона?
– Пульт сигнализации расположен в коридоре почтового вагона.
– Следовательно, отключить ее могли только охранники?
– Да. После того, как поезд покинул Денвер, сигнализацию мог отключить кто-то из находящихся в вагоне охранников. А что вы думаете насчет звонка Берлуччи от неизвестного мужчины? – спросил шериф.
Мэгги отчаянно пыталась найти хоть малейшую зацепку, которая смогла бы привести к решению задачи. Шериф непринужденно покуривал сигару, запивая ее маленькими глотками виски. Его лицо не выражало ничего, кроме умиротворения и спокойного созерцания окружающей действительности. Он добродушно, по-отечески взирал на девушку. Наконец Мэгги решилась озвучить свою версию: