– Не беспокойтесь, я вечером зайду к вам и заберу брюки для стирки, – услышал я вдогонку голос Хулио.
Вечер был испорчен, и чтобы поднять настроение я открыл альбом… Неприятные воспоминания дня улетучились как утренний туман. В такие минуты не замечаешь ход времени…
Из задумчивости меня вывел голос Хулио:
– Прошу меня еще раз извинить. Я постучал, но вы не открыли, тогда я воспользовался своим ключом. Зашел забрать ваши брюки.
13 октября.
За окном, окутав горы плотной пеленой, моросил осенний дождь, низко опустились тяжелые, темные тучи. Катя с книгой в одиночестве сидела в холле, и я почему-то решил присоединиться к ней.
– Не привлекает сегодняшняя погода? – после приветствия, спросила девушка.
Мне показалось, что при моем появлении она слегка покраснела, но быстро поборола смущение. Я сел напротив, откинувшись на спинку кресла, и некоторое время молча смотрел на нее. Катя тоже молчала, потом произнесла:
– Можно вас спросить, чем вы занимаетесь?
– Если быть кратким, то основная моя работа – это покупка и продажа денег.
Встретив удивленный взгляд Кати, я пояснил:
– Я – биржевой игрок, маклер. С деньгами действительно связана вся моя жизнь. Это – и моя работа, и мое хобби.
С минуту она молчала, глядя задумчиво мне в глаза, потом, вздохнув, сказала:
– Мои школьные и студенческие годы прошли в атмосфере сильной финансовой неустойчивости: страну лихорадило от реформ, причем страдали от них люди, подобные мне. Я была студенткой, и приходилось рассчитывать только на свои силы. Поэтому я знаю цену деньгам. Деньги для меня означают все: и место в обществе, и статус, и престиж.
В этот момент из бильярдной появился Рулиссимо. Увидев меня рядом с Катей, он нахмурился, затем резко выкрикнул:
– Недоброе сегодня утро, юноша. Можно вас на минутку.
Мы вышли на крыльцо отеля. В обтянутом кожей морщинистом черепе Рулиссимо шла напряженная работа мысли. Пустые выцветшие глазки перебегали с предмета на предмет. Молчание затягивалось. Наконец натянутая улыбка осветило лицо Рулиссимо, обнажив несколько неровно торчащих зубов.
– Знаете, что я вам скажу, юноша, – срываясь на фальцет, начал он. – Дело в том, что на счет Кати у меня есть свои собственные соображения. Она – славная девушка, и я сразу положил на нее глаз. И вот что, юноша… не разевай роток на чужой пирожок.